Королевство кривых зеркал — Губарев В.Г.

Оглавление

• Глава 1, в которой Оля ссорится с бабушкой и слышит голос волшебного зеркала.
• Глава 2, в которой Оля знакомится со своим отражением и попадает в сказочную страну.
• Глава 3, в которой Оля путешествует по сказочному городу и убеждается, что не все то золото, что блестит.
• Глава 4, в которой Оля и Яло попадают во дворцовую кухню.
• Глава 5, в которой Оля и Яло превращаются в придворных пажей.
• Глава 6, в которой паж с родинкой на правой щеке дает королю урок арифметики.
• Глава 7, в которой король посвящает пажей в «одно важное государственное дело»
• Глава 8, в которой Оля и Яло проникают в Башню смерти.
• Глава 9, в которой Оля и Яло слышат разговор короля с Нушроком.
• Глава 10, в которой Оля и Яло попадают в замок прекрасной дамы.
• Глава 11, в которой Нушрок предлагает прекрасной даме стать королевой.
• Глава 12, в которой рассказывается о том, как Оля едва не погибла в водопаде.
• Глава 13, в которой Яло убеждается в существовании подземного хода.
• Глава 14, в которой Яло встречается с Олей.
• Глава 15, в которой Оля освобождает Гурда и побеждает Нушрока.
• Глава 16, в которой Оля снова слышит голос волшебного зеркала.

Глава 1, в которой Оля ссорится с бабушкой и слышит голос волшебного зеркала.

Хочу вам рассказать о девочке Оле, которая вдруг увидела себя со стороны. Увидела так, как можно увидеть не себя, а совсем другую девочку — скажем, сестру или подругу. Таким образом, она довольно долго наблюдала самое себя, и это помогло ей избавиться от недостатков, которых она раньше в себе не замечала.
И знаете, что самое главное в этой истории? Оля убедилась, что даже, казалось бы, маленькие недостатки в характере могут стать серьезным препятствием на пути к цели. Она попала в одну сказочную страну, где ей пришлось пережить много опасных приключений, подобных тем, о которых она читала в старых сказках. Может быть, вы тоже читали эти сказки, где короли, разные принцы и придворные дамы так добры, справедливы, прекрасны и вообще так приторно сладки, будто вымазаны медом. И вот однажды советская девочка Оля совершила путешествие в сказочную страну и увидела там… Впрочем, я лучше расскажу все по порядку.
…В то утро Оля вела себя из рук вон плохо. Она встала позже, чем следовало, а когда бабушка будила ее, брыкалась и, не открывая глаз, говорила противным скрипучим голосом:
— Отстань! Ну что ты ко мне пристала?
— Оля, — настойчиво говорила бабушка, — ты можешь опоздать в школу.
Голос у бабушки был спокойный и ласковый, потому что все бабушки очень ласковы. Они так любят своих внучек, что не сердятся даже тогда, когда капризные девочки говорят им дерзости.
— Опять читала в постели допоздна, — вздохнула бабушка, поднимая упавшую на пол книгу, на обложке которой крупно было написано: «Сказки». А теперь вот подняться не можешь.
Оля села на кровати, свесив босые ноги, и сердито посмотрела на бабушку одним глазом, так как другой все еще был закрыт.
— Какая ты… недобрая… Никогда поспать не даешь!
Олино платье оказалось под кроватью. Одну туфлю она долго не могла отыскать и наконец обнаружила ее под книжным шкафом.
Потом, когда бабушка заплетала ей косы, она дергалась и говорила:
«Больно!», хотя на самом деле больно ничуточки не было.
А после завтрака Оля никак не могла найти свои учебники.
— Вчера я положила их на этот стол. Куда ты задевала их? — ворчала она на бабушку, топая ногой.
— Я никогда не теряю своих вещей, — спокойно отвечала бабушка. — Будь любезна и ты класть вещи на место.
— Нет, — кричала Оля, — я всегда кладу все на место! Это ты нарочно спрятала мои книги.
Тут даже бабушкиному терпению пришел конец, и она, немного повысив голос, проговорила:
— У, бесстыдница! Как только папа и мама вернутся с работы, я им все расскажу.
Угроза подействовала: Оля побаивалась папы и мамы. Она негромко проворчала: «Подумаешь!..» — и, надув губы, полезла под кровать. Конечно, под кроватью книг не оказалось; не оказалось их в ванной и в кухне.
Неизвестно, сколько времени продолжались бы поиски, если бы бабушка не заглянула в Олин портфель.
— Видишь, какая ты рассеянная, Оля! Ведь ты же сама вчера положила все свои учебники себе в портфель. О, как бы я хотела, чтобы ты посмотрела на себя со стороны! Вот стыдно тебе стало бы…
Оля, которой уже и так было стыдно, что она понапрасну обидела бабушку, чмокнула старушку в щеку, взяла портфель и пошла в переднюю одеваться. В передней стояло большое зеркало, перед которым она так любила вертеться.
— Одевайся поскорее, Оля! — крикнула ей вслед бабушка. — До звонка осталось десять минут.
Но Оля и не думала одеваться. Из зеркала на нее смотрела девочка в черном переднике, с красным галстуком на шее. Девочка как девочка — две русые косы с бантом и два больших голубых глаза. Но Оля считала себя очень красивой и поэтому, очутившись перед зеркалом, долго не могла оторваться от него. Так было всегда.
— Как, ты еще не ушла? — вскрикнула бабушка, появляясь в передней. — Нет уж, сегодня я непременно расскажу все папе и маме!
— Подумаешь!.. — ответила Оля и начала одеваться.
— Учишься в пятом классе, а ведешь себя как маленькая. Ох, если бы ты могла посмотреть на себя со стороны!
— Подумаешь!.. — повторила Оля, помахала бабушке рукой и, еще раз украдкой взглянув на себя в зеркало, скрылась за дверью…
В этот день Оля вернулась из школы злая-презлая: она поссорилась с подругами. Вообще она часто ссорилась с подругами и почти всегда была виновата во всем.
— Какая ты капризная! — сказали ей подруги. — Больше мы не будем с тобой дружить!
— Подумаешь!.. — выпятила Оля нижнюю губу и сделала вид, что нисколько не огорчена. Но на самом деле на душе у нее было прескверно.
Кончался декабрь, на улице темнело рано. А так как после школы Оля не могла удержаться от соблазна заглянуть в кино, где шла новая картина, то, когда она пришла домой, в морозном небе уже светились звезды. И тут, к своему ужасу, Оля увидела, что на лестнице не горят лампы. А темноты она боялась больше всего.
Пугаясь шума собственных шагов, Оля стремительно взбежала на свой этаж и подняла такой звон, что у бабушки тряслись руки, когда она открывала дверь.
— Что случилось? — испуганно спросила старушка. — А где твой ключ?
— Бабунечка, я потеряла свой ключ, — тяжело дыша, сказала Оля.
Бабушка всплеснула руками.
— Это уже в третий раз! Ну что теперь делать? Свой ключ я отдала слесарю домоуправления. Ах, Оля, Оля, какая ты растеряшка! Беги к слесарю, он, наверное, уже сделал новый ключ.
— Бабунечка… на лестнице так темно… Наверно, перегорели пробки.
— Боишься?
— Я просто… не люблю темноты…
— Аx ты, трусишка! Ну ладно уж, схожу сама. — Бабушка оделась, погрозила Оле пальцем. — Шоколадку в буфете до обеда не трогай! — и скрылась за дверью.
Оля стала раздеваться на ходу. В одном месте она оставила калоши, в другом — шапочку, в третьем — пальто. Затем, после небольших колебаний, она достала из буфета шоколадку и съела ее. Ей было скучно. Ока взяла книгу, на обложке которой было написано «Сказки», и начала листать ее. Одна картинка привлекла внимание Оли. С высокого холма открывался вид на удивительный город со множеством разноцветных зданий с высокими шпилями.
Нарядные люди гуляли по площади вокруг фонтана. «Вот бы и мне погулять там!» — подумала Оля и вдруг услышала какой-то странный звон в передней.
Она побежала в переднюю. Но все было тихо.
«Наверно, послышалось», — подумала Оля и, бросив взгляд на зеркало, как обычно стала вертеться перед ним.
Она оглядела себя с головы до ног, несколько раз повернулась кругом, потом сощурила глаза и высунула язык. Потом Оля показала самой себе длинный язык пальцами, рассмеялась и начала выбивать ногами дробь.
И тут ей показалось…
Нет, этого не может быть! Чутко прислушиваясь, Оля снова стукнула каблуками об пол и теперь уже вполне отчетливо разобрала, как в глубине зеркала стеклянным мелодичным звуком отозвалось эхо. Да, эхо отозвалось в зеркале, в той самой передней, которая в нем отражалась, а не в той, настоящей, в которой стояла Оля.
Это было так странно, что Оля онемела, широко открыв свои голубые глаза. И в тишине она ясно услышала, как кто-то вздохнул длинно и печально.
Оле стало страшно… Она выждала минуту и негромко спросила:
— Кто это вздыхает?
— Я, — негромко ответил красивый звенящий голос, словно ударились друг об дружку хрустальные стеклышки.
— Кто ты? — перевела дыхание Оля. — Здесь никого нет.
— Это я, зеркало, — снова зазвенел голос.
Оля отскочила в сторону и, помедлив, сказала:
— Но ведь вещи не умеют разговаривать…
— А ты представь, что находишься в сказке, — ответил голос.
— Все равно это очень странно… Я боюсь тебя, зеркало.
— Напрасно, девочка… Я доброе волшебное зеркало. Я не причиню тебе никакого зла. Не правда ли, я тебе нравлюсь? Ты так любишь смотреть в мое стекло!
— Это правда, — сказала Оля, осмелев и делая шаг к зеркалу.
А голос звучал:
— Бабушка часто говорит, что хотела бы, чтобы ты увидела себя со стороны…
— Но разве это возможно? — удивилась Оля.
— Ну, конечно, возможно. Только для этого тебе надо побывать по ту сторону зеркала.
— Ах, как интересно! — воскликнула Оля. — Разреши мне, пожалуйста, побывать по ту сторону зеркала!
Голос ответил не сразу, как будто зеркало погрузилось в задумчивость.
— С твоим характером, — произнес, наконец, звенящий голос, — опасно очутиться по ту сторону зеркала.
— Разве у меня плохой характер?
Снова раздался вздох.
— Видишь ли, ты, конечно, хорошая девочка… Я вижу добрые глаза — значит, и сердечко у тебя доброе.
Но у тебя есть недостатки, которые могут помешать тебе в трудную минуту!
— Я ничего не боюсь! — решительно махнула косичками Оля.
— Что ж, пусть будет по-твоему, — произнес голос.
И передняя наполнилась вдруг звоном, словно разбились тысячи хрустальных стекляшек. Оля вздрогнула, и книга, которую она держала под мышкой, полетела на пол.

Глава 2, в которой Оля знакомится со своим отражением и попадает в сказочную страну.

Хрустальный звон все усиливался. По гладкому стеклу зеркала побежали голубые волны. С каждой секундой они становились все голубее и голубее, и теперь уже зеркало ничего не отражало.
Затем голубые волны рассеялись, словно туман, и хрустальный звон затих.
Оля снова увидела в зеркале переднюю и свое отражение. Однако стекло исчезло. Осталась только одна рама от зеркала, через которую — Оля отчетливо почувствовала это — повеяло ветерком.
Набрав в легкие воздуха и зажмурив глаза, будто она собиралась нырнуть в воду, Оля быстро подняла ногу, переступила через раму и, столкнувшись с кем-то, полетела на пол. Она схватилась за ушибленный лоб, открыла глаза и села. Перед ней, схватившись за лоб, сидела девочка с русыми косами и большими голубыми глазами.
— А ведь мы обе виноваты, что столкнулись, — сказала девочка, смущенно улыбаясь. — Ты слишком быстро сделала шаг вперед. И я сделала шаг вперед. Ведь я привыкла делать то же, что и ты! Я не догадалась сразу, что мне нужно уступить тебе дорогу.
— Ничего, мне не очень больно, — проговорила Оля, потирая лоб, — только, наверное, вскочит шишка.
— Там, в своей передней, ты обронила книжку, — сказала девочка Оле, — вот она.
И девочка протянула книгу, на которой было написано «икзакС». Оля усмехнулась и внимательно оглядела отраженную переднюю, в которой находилась. Все в ней было наоборот. То, что дома стояло справа, здесь оказалось слева, а то, что там стояло слева, здесь оказалось справа.
Вдруг хрустальный звон привлек ее внимание. Оля увидела, что в зеркальной раме снова появились голубые волны. Она торопливо подбежала к зеркалу, но его поверхность уже успокоилось. Оля прислонила к зеркалу лоб и почувствовала холодок стекла. «Как же я теперь попаду домой? — подумала она. Ей вдруг стало тревожно и грустно. Она видела в зеркале переднюю своей квартиры, которая была так близко и в то же время так далеко теперь. Какой милой ей показалась эта передняя! Вон на полу лежит ее любимая книга, на которой написано: «Сказки». А вон на вешалке висит папино летнее пальто, которое мама вынула из сундука, чтобы оно проветрилось: от пальто пахло нафталином.
Оля оглянулась.
Здесь, в отраженной передней, тоже висело пальто, такое же, как у папы, но сколько Оля ни тянула носом воздух, она не почувствовала запаха нафталина.
— Я не хочу здесь оставаться, — сказала Оля и сердито посмотрела на девочку. — Я хочу домой.
— Нельзя, — серьезно проговорила девочка, поднимаясь с пола. — Голубые волны не могут появляться так часто.
— А если я… разобью стекло?
— Тогда будет еще хуже. Ты на всю жизнь останешься по эту сторону зеркала.
Слезы брызнули из Олиных глаз и закапали на пол. «Дзинь, дзинь!» — зазвенели слезинки; ударившись об пол, они превращались в стеклышки и разбивались на сотни крошечных частей.
— Зачем же ты огорчаешься? — ласково заговорила девочка. — Нам с тобой не будет скучно.
— Как тебя зовут? — всхлипывая, спросила Оля.
— Меня зовут Яло. А тебя зовут Оля?
— Правильно! — воскликнула удивленная Оля. — Как ты узнала?
— Это очень просто. Ведь я твое отражение. Значит, имя у меня такое же, как у тебя, только наоборот. Оля наоборот будет Яло. Видишь, у меня все наоборот: у тебя родинка на правой щеке, а у меня на левой.
— Это очень забавно, — улыбнулась Оля сквозь слезы. — Если ты мое отражение, значит, ты…
— Что?
— Ты не обидишься, если я тебя спрошу?
— Конечно, нет, — ответила девочка. — Что тебя интересует?
— Если ты мое отражение — значит, ты должна быть левшой?
— Так и есть. Я все делаю левой рукой. И это значительно удобнее, чем правой.
— Здесь все очень смешно, — сказала Оля и вдруг поежилась. — Скажи, пожалуйста, откуда так сильно дует?
— Не знаю, — пожала плечами Яло и вдруг указала на книгу. — Посмотри, страницы твоей книжки шевелятся.
Девочки склонились над книгой, страницы которой действительно трепетали под ветром. Откуда он? Оля открыла книгу как раз на той странице, где был нарисован сказочный дом с разноцветными домами со шпилями. Как это ни странно, но ветер дул с этой картинки!
— Браво! — вдруг захлопала в ладоши Яло. — Оля, давай погуляем по этому городу.
Олины глаза от изумления расширились.
— Ты в своем уме? Это же… книга. Картинка такая маленькая.
Яло, посмеиваясь, приставила открытую книгу к стене, и картинка вдруг на глазах у девочек выросла до самого потолка.
Оля тихонько ахнула.
— По эту сторону зеркала все может быть, — сказала Яло. — Ты ведь попала в сказку, Оля. Пойдем посмотрим город, а завтра ты вернешься домой.
— Завтра?! — с ужасом вскрикнула Оля. — Да знаешь ли ты, что будет делаться дома? Меня будет разыскивать вся городская милиция… А мама, наверное, подумает… Бедная мамочка, она подумает, что я попала под трамвай, потому что я всегда очень неосторожно перехожу улицу!
— Ты напрасно беспокоишься. Дома никто и не заметит, что тебя нет.
Даже если ты пробудешь здесь целую тысячу лет! Когда бы ты ни вернулась обратно, ваши часы будут показывать тот же час, ту же минуту и даже ту же самую секунду, когда ты переступила через раму. Вот посмотри-ка на часы. Оля подняла голову и увидела на стене часы точно такие, какие висели дома в передней. Только циферблат на этих часах был нарисован наоборот и стрелки двигались не вперед, а назад.
— Ну, если так, тогда пойдем! — рассмеялась Оля.
Девочки взялись за руки и, обдуваемые легким ветерком, без всякого труда вошли в сказочный город.

Глава 3, в которой Оля путешествует по сказочному городу и убеждается, что не все то золото, что блестит.

Девочки вышли на вершину холма, с которого открывался удивительный вид.
У их ног начиналась огромная стеклянная лестница. Она уходила далеко вниз, и там внизу, у ее подножия, раскинулся город. Он был весь из разноцветного стекла, и его бесчисленные башни и шпили отражали солнце и слепили глаза.
Держась за руки, Оля и Яло начали спускаться по лестнице. Ступени, словно струны, зазвенели под их ногами. По бокам лестницы стояли широкие зеркала. Заглянув в одно из них, Оля увидела двух очень толстых и широколицых девочек.
— Неужели это мы? — растерянно спросила она.
— Да. Кажется, мы.
Девочки достигли подножия лестницы и остановились. Перед ними расстилалась площадь, которую окружали красивые дома из желтого, красного, синего, зеленого и белого стекла. Красивые дамы в длинных шелковых платьях и кавалеры в расшитых золотом пышных костюмах гуляли вокруг фонтана, из которого высоко в небо взлетали прозрачные струи. Падая на землю, эти струи превращались в стекло, разбивались на миллионы сверкающих осколков и наполняли воздух музыкальным звоном. От фонтана веяло приятной прохладой.
Все искрилось в ярком солнечном свете.
Там и тут по площади проезжали коляски с какими-то важными и надутыми людьми. Звонко стучали по мостовой подковы лошадей. И повсюду на площади, так же как и на лестнице, были расставлены кривые зеркала.
Оля и Яло с любопытством рассматривали необыкновенных людей. Вот мимо прошел высокий худой старик в парчовом камзоле и в черных чулках, обтягивающих его тонкие ноги.
— Дедушка, — обратилась к нему Оля, — скажите, пожалуйста, как называется эта страна?
— Я не дедушка! — сердито огрызнулся прохожий. — Я церемониймейстер его величества короля Топседа Седьмого. Противные девчонки! Разве вы забыли, что наша страна называется Королевство кривых зеркал?
Высоко вздернув голову, надменный старик удалился. Девочки переглянулись, едва сдерживая смех.
— Яло, он сказал, что короля зовут Топсед, — соображала Оля. — Если здесь, как ты сказала, все наоборот, значит, он… Деспот?
— Деспот, Оля!
— Вот какой это король!
Девочки обогнули площадь и вошли в маленький, тесный переулок. Чем дальше они шли по этому переулку, тем ниже и беднее становились дома. Вот перед ними стена длинного строения из черного стекла, освещенная изнутри какими-то мерцающими огнями. Из широкой двери клубами вырывался дым.
— Там, кажется, пожар?! — воскликнула Оля.
Они вошли в дверь и спустились по скользким ступеням в подвал.
— Как трудно дышать! — закашлялась Яло, прикрывая рукой рот.
Девочки увидели темное, наполненное дымом помещение. В полумраке вспыхивали огни каких-то печей. Едва различимые в дыму, как призраки, двигались полуобнаженные мужчины и юноши, занятые непонятной работой. Они были худы и измучены.
И вдруг жалобный крик раздался в мастерской. Худенький подросток, покачнувшись, упал на землю. И сейчас же к нему подошел человек в разноцветной одежде, с кнутом в руке.
— Опять этот Гурд не хочет работать! — сказал человек.
И Оля услышала, как в воздухе свистнул кнут.
Раз! Кнут опустился на обнаженную спину мальчика, оставив на ней красную полосу. Мальчик даже не пошевелился: он был без сознания. Человек снова взмахнул кнутом, но тут Оля бросилась вперед и, задыхаясь от волнения, крикнула:
— Что вы делаете? Не смейте! Вы же убьете его!..
Человек повернул к девочке разъяренное лицо.
— Я главный надсмотрщик министра Нушрока! Кто смеет делать мне замечания?
— Неужели вам не жаль его? — задыхаясь, проговорила Оля. — Смотрите, какой он слабый и маленький.
— Отойди прочь! Иначе, клянусь королем, тебе придется плохо, девчонка!
Вокруг Оли и надсмотрщика столпились зеркальщики. Они смотрели на Олю с такой благодарностью, что это придавало ей смелость.
— Вы не должны его бить! — твердо сказала Оля. — Посмотрите, посмотрите, он кажется, уже умер… Помогите ему!..
— Вынесите это чучело на воздух! — крикнул надсмотрщик. — Не думаешь ли ты, девчонка, что министр Нушрок станет беспокоить королевского врача ради этого мешка с костями?
Мальчика подняли, вынесли на руках из подвала и положили на мостовую лицом к солнцу. Веки его слабо задрожали.
— Ну вот, я же говорил, что мальчишка притворяется! Он просто не хочет работать! — прорычал надсмотрщик. — Нет, Гурд, теперь тебе не миновать королевского суда!
Кто-то тронул Олю за локоть. Она оглянулась и увидела бледную Яло, протиснувшуюся сквозь толпу.
— Сумасшедшая! — взволнованно прошептала Яло. — Бежим скорее отсюда!
Я так боюсь этого человека с кнутом!
— Я никуда не пойду, пока не узнаю, что будет с мальчиком, — упрямо тряхнула косичками Оля. Раздался звон подков.
— Кажется, катит Нушрок, — тихо проговорил сгорбленный старик с глубокими морщинами на лице.
Оля шепотом спросила его:
— А что здесь надо Нушроку?
Он взглянул на нее удивленно.
— Вы, девочки, наверно, чужестранки? Нушрок — хозяин всех зеркальных мастерских в нашем королевстве… Вот и этих мастерских. Мы делаем здесь наводку зеркал. Видишь, какие мы все худые? Это оттого, что мы отравлены ртутными парами. А посмотри-ка на наши руки. Видишь, они покрыты язвами. Это потому, что мы отравлены ртутью. Скупой Нушрок не хочет заменить оловянно-ртутную амальгаму серебром. Серебро ему дороже, чем жизнь людей!
— Нушрок — это значит Коршун! — тихонько пояснила Яло.
— Тише!.. — прошептал старый рабочий. — Он подъезжает. Не смотрите ему в глаза, девочки! Его взгляда никто не выдерживает.
На вороных лошадях в толпу въехали стражники с длинными копьями. Все торопливо расступились.
А еще через несколько секунд к мастерским подкатила сверкающая карета.
Слуги распахнули дверцы, и Оля увидела выглянувшего из кареты человека, лицом похожего на коршуна. Нос у него был загнут книзу, словно клюв. Но не нос поразил ее. Девочка вздрогнула, увидев глаза Нушрока. Черные и хищные, они словно пронизывали всех насквозь. Оля заметила, что с Нушроком никто не хочет встречаться взглядом и все смотрят в землю.
Хищные глаза министра медленно осмотрели толпу, скользнули по неподвижно лежащему мальчику и остановились на надсмотрщике. Надсмотрщик опустил голову и снял шляпу.
— Что случилось? — пискнул человек с лицом коршуна.
Оля подумала, что голос у него такой же противный, как и глаза.
— Гурд снова не хочет работать, господин министр, — почтительно проговорил надсмотрщик, не поднимая глаз.
Гурд вдруг застонал и приподнялся, опираясь на руки.
Министр страшным, немигающим взглядом уставился на мальчика.
— Почему ты не хочешь работать?
— Господин министр, — еле слышно проговорил мальчик, — я голоден…
Мне трудно работать.
— Ты лжешь! Каждый день ты получаешь хороший ломоть хлеба.
— Какой же это ломоть, господин министр? Это совсем маленький кусочек, величиной со спичечную коробку. Я отдал его своей больной матери, — тихо, но горячо говорил Гурд. Он с трудом поднялся на ноги и, покачнувшись, оперся рукой о стенку.
— У меня осталась только крошка хлеба… Вот она, на моей ладони. Видите? Я берег ее к вечеру.
— Ах, как изолгался народ! — покривил губы Нушрок. — Это, по-твоему, крошка? Ну-ка, поднеси ее к зеркалу…
В черном развевающемся плаще Нушрок вдруг выскочил из кареты и подтолкнул мальчика к кривому зеркалу, одному из тех, которые повсюду стояли в этом странном городе.
— Подойди поближе к зеркалу! — завизжал Нушрок, брызгая слюной. — Что ты видишь в зеркале, мальчишка? Ну?
Оля увидела в зеркале толстого мальчика с огромной булкой в руке.
— В зеркале видна целая булка! — усмехнулся надсмотрщик.
— Целая булка! — вскрикнул министр. — И после этого ты говоришь, что тебе нечего есть?
Гурд внезапно выпрямился. Его усталые глаза блеснули.
— Ваши зеркала врут! — гневно проговорил он, и его щеки даже слабо порозовели.
Гурд нагнулся, подхватил с земли камень и с силой швырнул его в зеркало. С веселым звоном осколки стекла посыпались на мостовую. Толпа ахнула.
— Я рад, что разбил это кривое зеркало! Хоть одним лживым зеркалом будет меньше на свете! Вы для того и расставили по всему городу эти проклятые зеркала, чтобы обманывать народ! Только все равно вашим зеркалам никто не верит! — выкрикивал Гурд в лицо Нушроку.
— Взять его! — завизжал Нушрок. — В Башню смерти!
Два стражника подхватили мальчика и потащили по переулку.
— Прощай, Гурд! — крикнул кто-то.
— Прощай, мальчик!
— Братья! — раздался другой голос. — Долго ли мы будем еще терпеть все это?!
Кто-то в толпе запел, и песню подхватили десятки голосов:

— Прекратить!.. — бесновался Нушрок, бегая от одного к другому.
Полы плаща, словно черные крылья, метались за его спиной.
Наклонив копья, стражники ринулись на зеркальщиков и оттеснили их в подвал.
Нушрок нырнул в карету и махнул перчаткой. Дверцы захлопнулись, лошади рванулись, и окруженная стражей карета со звоном укатила. На улице остались лишь девочки да одинокий стражник у входа в мастерскую.
— Скажите, зачем этого несчастного мальчика отвезли в башню?
Высокий стражник посмотрел на Олю сверху вниз, усмехнулся:
— Как зачем? Смешная ты девчонка. Как только королевский суд вынесет приговор, мальчишку сбросят с Башни смерти, и его тело разобьется на тысячи осколков. Оля вскрикнула:
— А кто может отменить этот приговор?
— Только сам король. Но он никогда не отменяет приговоров своего суда.
Яло потянула Олю за рукав.
— Оставь его, Оля. Нельзя быть такой неосторожной. Еще немного, и мы попали бы с тобой в большую беду.
Оля взяла Яло за руку.
— Пойдем, Яло!
— Куда?
— Во дворец короля.
— Что-о?..
— Я не успокоюсь до тех пор, пока Гурд не будет свободен!
— Гурда больше ничего не спасет. Ты слышала, что сказал стражник?
— Все равно мы пойдем во дворец короля? Его надо спасти, Яло!
Обязательно!
— Но тебя… тоже могут казнить.
— Все равно! Идем!
Яло смотрела на Олю округлившимися от изумления глазами. Яло не подозревала в ней столько решимости и бесстрашия. Ведь она, Яло, частенько видела Олю и ворчливой, и капризной, и такой ленивой, что даже становилось скучно ее отражать.
Почему же сейчас такой смелостью сверкают глаза Оли?
Читатели, конечно, догадались почему. Потому что, несмотря на свои недостатки, Оля была пионеркой. И теперь она была полна только одним чувством — тревогой за жизнь угнетенного мальчика.
— Пойдем! — повторила Оля.
— Что ж, — вздохнула Яло, — пойдем.
Девочки пошли по переулку.
— В этой стране так много блеска, — помолчав, сказала Оля. — Сначала мне здесь даже понравилось. Но, видно, бабушка права, когда говорит, что не все то золото, что блестит!

Глава 4, в которой Оля и Яло попадают во дворцовую кухню.

На небе уже искрились звезды, когда Оля и Яло добрались до королевского дворца. В залах дворца горели свечи, и его хрустальные стены и окна переливались всеми цветами радуги. За дворцовой оградой звенели фонтаны, а на деревьях сладко пели невидимые птицы.
— Как красиво! — вздохнула Оля. — Но как тяжело живется людям в этой стране!
— Вон, наверно, главный вход во дворец, — сказала Яло, показывая на решетчатые ворота. — Только нас с тобой во дворец все равно не пустят… Да я больше и не могу идти. Я сильно натерла себе ногу.
— Какую? — спросила Оля.
— Левую.
— А я правую… Как удивительно!
— Ничего удивительного нет, — проворчала Яло, — ведь я твое отражение. И должна тебе сказать, что отражать тебя не очень-то приятно.
— Вот как? — рассердилась Оля. — В таком случае я тоже должна тебе кое-что сказать. Меня очень удивляет, что ты мое отражение, а нисколечко на меня не похожа!
— Не похожа? Чем же это? Разве тем, что я левша и родинка у меня на левой щеке, а не на правой?
— Не в родинке дело. Я заметила, что ты… не обижайся, пожалуйста, Яло… что ты труслива. Но я простила бы тебе, если бы в твоем характере не было еще одной черты…
— Скажите пожалуйста, она бы простила мне! Ты говоришь со мной так, будто бы я у тебя в подчинении. Хоть я и твое отражение, не забывай, что я такая же девочка, как и ты. Интересно, какая это у меня еще неприятная черта?
— Ты можешь оставить человека в беде, Яло. Неужели тебе не жалко Гурда?
Яло промолчала.
— Прости меня, Оля, — в смущении заговорила наконец Яло. — Я не понимаю, почему я такая… Мне очень хочется быть хорошей, но как я ни стараюсь, у меня ничего не получается. Ты знаешь, о чем я даже думала? О том, что эти мои недостатки — это твои недостатки. Но теперь я вижу, что ты такая добрая. Тут, верно, какая-то ошибка.
Оля почувствовала, как горячо стало ее щекам. «Бедная Яло, — подумала она, — никакой ошибки тут нет. Ты привыкла отражать мои недостатки и никак не можешь от них избавиться. Когда заболела одна девочка из нашего класса и мы пошли навестить ее, я всю дорогу ныла, что она живет очень далеко. Я думала не о больной подруге, а только о себе самой. Вот так же, как Яло теперь!» Оля положила руку на плечо Яло и тихо сказала:
— Знаешь, Яло, о чем я вдруг подумала, когда увидела Гурда? Я подумала, что настоящая пионерка не может заботиться только о себе, когда другие нуждаются в ее помощи. — Она порывисто протянула спутнице руку. — Давай больше никогда не будем ссориться, Яло! Я знаю, что ты хорошая девочка и непременно освободишься от своих недостатков. Нужно только по-настоящему захотеть! Я это знаю по себе…
Прихрамывая одна на левую, а другая на правую ногу, девочки подошли к дворцовым воротам. Два стражника скрестили перед ними алебарды.
— Уважаемые стражники, — сказала Оля, — нам очень, очень нужно видеть его величество короля Топседа!
— Что?
Стражники расхохотались так громко, что девочки испуганно отскочили в сторону.
— Девчонки, кажется, рехнулись! — сказал один из них.
— А ну-ка, проваливайте подобру-поздорову! — взмахнул алебардой другой.
Девочки побрели вдоль ограды.
А дворец сверкал. Из распахнутых окон доносилась музыка и веселые голоса. Было видно, как в огромном зале кружатся танцующие пары. Должно быть, король давал во дворце бал.
— Я говорила тебе, что нам во дворец не попасть, — вздохнула Яло, со страхом оглядываясь на стражников, которые еще громко смеялись.
Оля стиснула ей руку.
— Никогда не нужно терять надежды, Яло! Так говорил мне папа. Только раньше я как-то не задумывалась над этими словами.
— Никакой надежды больше нет. Я очень устала. У меня болит нога, и я хочу есть, — хныкала Яло.
— Давай попробуем обойти вокруг дворца и найти другой вход.
— Пусть даже сто километров! Мы должны сделать все, чтобы спасти Гурда! — сказала Оля и подумала: «Вот так же ныла и я, когда шла с девочками к больной подруге. Как была права бабушка, когда говорила, что мне нужно посмотреть на себя со стороны!.. И вот теперь я смотрю на себя со стороны. Какой стыд!..» Яло начала отставать.
— Больше я не могу идти, — жалобно простонала она и села на землю.
— Яло, милая, ну потерпи еще немного!
— Не могу.
Из глаз Яло закапали слезы и зазвенели о плиты мостовой.
В это время мимо девочек проезжала какая-то подвода, покрытая блестящим брезентом. Две мужские фигуры виднелись наверху. Девочки слышали, как глуховатый голос сказал:
— Послушай, приятель, неужели король все это съест один? — и человек похлопал по брезенту рукой.
— Наш король на аппетит не жалуется, — ответил другой голос, и оба рассмеялись.
— Что это везут? — спросила Яло.
— Кажется, провизию во дворцовую кухню, — ответила Оля и вдруг оживилась. — Яло, я все придумала! Скорей бежим! — Она потянула подругу за рукав. — Давай попробуем попасть во дворец на этой подводе.
Прихрамывая, девочки догнали подводу, вскочили на нее и забрались под брезент. Там они нащупали несколько корзин с чем-то пушистым и мягким и влезли в одну из корзин.
Через некоторое время подвода остановилась. Девочки почувствовали, что корзину, в которой они спрятались, сняли с подводы и куда-то несут. И оттого, что потянуло горячим воздухом и запахло жареным, они поняли, что их принесли в кухню.
— Что в этой корзине? — раздался чей-то резкий голос.
— Двадцать фазанов, господин главный повар, — хрипло ответил другой.
— И такие тяжелые, что оборвали нам руки!
— Охота была удачная, жаловаться не приходится, — добавил кто-то.
— Поставьте корзину вот здесь, у стены, — последовало приказание, и корзина стукнулась об пол.
В кухне кто-то сновал взад и вперед, звенела посуда, стучали ножи, было слышно, как на плите дребезжали крышки кастрюль и что-то шипело. Девочки не видели, как по кухне сновали озорные поварята в халатах и белых колпаках, размахивая половниками, но зато они услышали их веселую песенку:

— Ах вы, пострелята! — зазвучал женский смех. — Вот услышит главный повар, вашу песенку — не миновать вам Башни смерти!
Мало-помалу все стихло. Издалека донесся голос:
— Тетушка Аксал!
— Да, господин главный повар, — ответил женский голос.
— Разбери фазанов, тетушка Аксал, и вынеси их на лед.
— Слушаю, господин главный повар.
— А я пошел спать.
— Спокойной ночи, господин главный повар.
Возле корзины раздались шаги, и фазаны над головами девочек зашевелились.

Глава 5, в которой Оля и Яло превращаются в придворных пажей.

— Вот так фазаны! — изумленно воскликнула тетушка Аксал. — Клянусь всеми кривыми зеркалами королевства, я, старая кухарка, никогда не видела дичи с бантами в косах!
Перепачканные, сконфуженные девочки встали перед женщиной в белом колпаке, который горой поднимался над ее красным добродушным лицом.
— Ах вы, фазанята! Да как же вы попали в эту корзину? Недаром, видно, сказали, что охота была удачная!
— Мы… мы… — сказала Яло, облизывая пересохшие губы, — мы заблудились…
— Заблудились? — насмешливо перебила кухарка. — Однако шутки плохи.
Знаете ли вы, фазанята, что вам будет за то, что вы непрошеными явились во дворец?
— Знаем.
— Они говорят «знаем» так спокойно, как будто я их спрашиваю, знают ли они свою маму.
Оля нерешительно выступила вперед.
— Вы добрая женщина. Вас, кажется, зовут тетушка Ласка?
— Тетушка Аксал, девочка.
— Это одно и то же. Ну, хорошо. Пусть будет тетушка Аксал. Дорогая тетушка Аксал, вы поймите нас… Мы пришли во дворец. Ах, у нас такое горе!
Мы пришли, чтобы…
— Никогда не видела, чтобы люди ходили в корзинах, — усмехнулась кухарка. — Какое же у вас горе, фазанята?
Оля не успела ответить, потому что за стеклянными колоннами раздались чьи-то шаги, и эхо звонко повторило их в огромной пустой кухне.
— Кажется, возвращается главный повар, — сказала тетушка Аксал, и ее лицо стало озабоченным. — И какая блоха его укусила? Вот что, фазанята, вам лучше не попадаться ему на глаза. Пойдемте-ка в мою каморку, а там будет видно, что делать.
По узенькой винтовой лестнице девочки поднялись вслед за тетушкой Аксал в ее крошечную комнатку, которая не блистала дорогой мебелью, но была очень опрятна и чиста.
— Вот вода и умывальная чашка. Помойтесь как следует. А в шкафчике есть что покушать. Ведь вы, наверно, голодны?
— Ужасно! — воскликнула Яло.
Кухарка ласково провела рукой по ее волосам и сказала:
— Отдыхайте, фазанята, я скоро вернусь.
Когда тетушка Аксал снова появилась в своей комнатке, девочки уже вымылись и поели. У Яло слипались глаза, и она с ожесточением терла их кулаками.
— Ну, а теперь выкладывайте-ка мне все, — сказала кухарка Оле. — Ты, я вижу, будешь покрепче сестренки. Смотри, как ее разморило. А ведь, если меня не обманывают глаза, вы близнецы?
Выслушав рассказ о мальчике Гурде, тетушка Аксал задумчиво подперла подбородок ладонями.
— Доброе у тебя сердечко, девочка, — наконец проговорила она. — Только Гурда спасти трудно. Слышала я, что его уже отвезли в Башню смерти и заковали в кандалы на самой ее вершине. Завтра король утвердит приговор суда.
— А если я очень-очень попрошу короля?
Тетушка Аксал грустно улыбнулась.
— Разве ты не знаешь, что наш король сам ничего не решает? Он подписывает то, что сочиняют министры. А министры всегда сочиняют то, что им выгодно. Они только о том и думают, как бы туже набить золотом свои мешки да устрашить людей. Ах, девочка, как хорошо все это я знаю! Ведь мой брат работает в зеркальных мастерских Нушрока, а я сама когда-то добывала рис на зеркальных болотах Абажа.
— Абаж? — удивленно приподняла брови Оля. — Это значит… Жаба?
Кухарка расхохоталась.
— Есть у нас такой министр. О, он такой же жестокий и злой, как Нушрок! Абаж владеет всеми рисовыми полями нашего королевства. Ты права, девочка: он действительно похож на толстую жабу!
— Я все-таки хотела бы, тетушка Аксал, поговорить с королем.
— Как же это сделать, девочка? — развела руками кухарка. — Даже я не имею доступа в королевские покои. Как же пройдешь туда ты? Впрочем, постой… Может быть, я что-нибудь и придумаю. А сейчас ложитесь-ка поскорее спать. Утро вечера мудренее.
Девочки очень устали и поэтому даже не заметили, что добрая тетушка Аксал уступила им свою постель, а себе постелила на полу, на старом коврике. Они сразу уснули и не чувствовали, как старая кухарка укутывала одеялом и ласково шептала что-то, склоняясь над ними. Оле приснились зеркальщики, Гурд и человек с лицом коршуна. Во сне она снова услышала песню зеркальщиков:

Голоса становились все громче и громче. И Олино сердце замирало от волнения.

Оля проснулась первой. Тонкие солнечные лучи, словно шпаги, пронизывали стеклянные стены комнатки. Все сверкало вокруг. В распахнутое окно из королевского парка доносилось пение птиц. Тетушки Аксал в комнате уже не было. Оля потянулась, зевнула, легко соскочила с постели и вдруг рассмеялась, услышав, как мальчишки-поварята где-то внизу распевают:
Аппетит у короля,
Ох, велик, тра-ля-ля-ля!
Она быстро оделась, помыла лицо холодной водой и сразу почувствовала себя бодрой. Потом она подошла к постели и начала тормошить Яло. Брыкнув ногой и не открывая глаз, Яло проворчала:
— Отстань! Ну что ты ко мне пристаешь?!
— Яло, пора вставать!
Яло села на кровати и сердито посмотрела на Олю одним глазом.
— Какая ты противная, Оля, даже поспать не даешь!
Она долго ходила по комнате и никак не могла отыскать туфли и платье.
Туфли почему-то оказались под умывальником, а платье — под кроватью.
— Скорей, Яло, — торопила ее Оля. — Сейчас придет тетушка Аксал.
— Подумаешь!.. — буркнула Яло.
— И не стыдно тебе будет перед этой доброй женщиной? Посмотри, какой разгром ты устроила здесь!
— Подумаешь!..
— Что за глупое слово!
— Это твое любимое слово.
— Мне противно смотреть на тебя!
Яло насмешливо фыркнула:
— Вот как! А ведь ты смотришь на самое себя.
Оля покраснела.
— Я уже… давно не такая, — потупясь, сказала она.
На винтовой лестнице раздались шаги. Тяжело дыша, в комнату вошла тетушка Аксал. В руках у нее был большой сверток.
— Ну, девочки, — проговорила она, отирая пот с красного лица, — задали же вы мне хлопот, клянусь всеми зеркалами королевства! Но не будь я тетушкой Аксал, если вы сегодня же не будете говорить королем!
Девочки тихо ахнули.
— Да, да, фазанята! — весело продолжала она. — В этом свертке костюмы придворных пажей. А пажам, как известно, дорога во дворец открыта.
Ну-ка, переодевайтесь!
— Мы будем пажами?! — всплеснула руками Яло. — Ты подумай, Оля, как это интересно! Ты слышишь? О чем ты задумалась, Оля?
— Мне не очень нравится эта затея, — сказала Оля, смущенно взглянув на кухарку. — Вы только не сердитесь, тетушка Аксал. Жаль, что мы доставили вам столько хлопот, но… это получается какой-то обман.
— Что ты говоришь, деточка? Где ты видишь обман? Скажи-ка толком, а то я никак не могу понять тебя.
— Ну, вот эти костюмы. Ведь мы обыкновенные девочки, а все будут думать, что мы эти, ну — как они называются? — пажи.
— Да какой же это обман, деточка?! Это всего навсего маленькая хитрость. И потом, кто в нашем королевстве не врет? Может быть, ты думаешь, что не врет король или его министры? Да они самые большие вруны!
Оля передернула плечами.
— Но я не король и не министр, тетушка Аксал. Я пионерка!
— Не знаю, что означает это слово, деточка, но вижу, что тебя воспитали очень хорошие люди, — растроганно сказала старая женщина.
— Оля, — зашептала Яло, — ты ведь любишь читать старые сказки, а ведь в этих сказках очень часто переодеваются и вообще хитрят.
Оля подумала.
— Ну, уж если я попала в старую сказку, то, пожалуй… Нет, Яло, все равно это как-то ужасно некрасиво!
— Но Гурд, Оля! Мы должны спасти его!
— Гурд… — вздохнула Оля. — Да, мы должны спасти его во что бы то ни стало! Хорошо, тетушка Аксал, давайте ваши костюмы.

Глава 6, в которой паж с родинкой на правой щеке дает королю урок арифметики.

Два маленьких пажа в бархатных костюмах, с пышно завитыми светлыми волосами вошли в пустынный зал дворца. В зале никого не было. Позвякивая сверкающими туфельками по хрустальному паркету, пажи подошли к огромному обеденному столу и стали по бокам королевского кресла.
— Неужели король будет завтракать один? За этим столом могут усесться пятьсот человек! — сказал паж с родинкой на правой щеке.
— Тес… кто-то идет, — шепнул паж с родинкой на левой щеке. — Мне так страшно, что даже коленки подгибаются.
Из-за колонны вышел старец в парчовом камзоле и в черных чулках. Он ступал на своих тонких ногах торжественно и медленно.
— Яло, смотри, смотри, — быстро зашептал паж с родинкой на правой щеке, — это тот самый старик, которого мы встретили на городской площади возле фонтана. Помнишь, он рассердился, когда я его назвала дедушкой?
— Помню, Оля, — закивал паж с родинкой на левой щеке. — Он, кажется, назвал себя церемониймейстером.
Старик между тем подошел к пажам, остановился и молча осмотрел обоих. У него слегка тряслась голова.
— Послушайте, пажи, — заговорил церемониймейстер дребезжащим голосом, — вы не видели министра Абажа? Ему срочная депеша.
— Я… я не видела, — пробормотала Оля.
— Я тоже, — замотала головой Яло.
— Пажи должны все знать! — недовольно сказал старик. — Погодите, погодите, я вас никогда не видел во дворце. Вы новые пажи его величества?
— Да, новые, — пролепетала Яло, сжимаясь от страха.
— Кто же вас сюда поставил?
— Нас? — растерянно спросила Оля.
— Да, да, вас. Так кто же?
— Вы! — вдруг выпалила Яло.
Это было так неожиданно, что Оля прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Я?!
— Совершенно правильно, вы, господин, це… церемониймейстер, — кивнула Яло.
— Хм… не помню. Какая отвратительная стала у меня память! Хм, ну, конечно, это я вас поставил!
Что же вы спорите?
— Мы не спорим.
— Молчать! — взвизгнул церемониймейстер и, услышав, как где-то мелодично начали бить дворцовые часы, закричал: — Главный повар! Главный повар!
Откуда-то выскочил маленький толстенький человек. — Его величество сейчас должен завтракать. Что приготовлено на завтрак его величеству?
— Господин церемониймейстер, на завтрак его величеству королю Топседу Седьмому приготовлены три жареных кабана, пятнадцать копченых индеек, десять маринованных осетров, двести яиц всмятку, двадцать фаршированных фазанов, тридцать жареных уток, сто печеных яблок, пятьдесят килограммов винограда, полтонны мороженого и десять ящиков заморского вина.
— Это все?
— Все, господин церемониймейстер…
— Вы с ума сошли! Его величество останется голодным! Прибавьте еще что-нибудь!
В зале замелькали бесшумные слуги, уставляя стол яствами.
Церемониймейстер ушел, вероятно, чтобы встретить короля. И в это время в зал вошли два человека.
— Нушрок! — с ужасом шепнула Яло.
Главный министр шел в своем черном плаще, из-под которого виднелся кончик шпаги. Рядом с ним двигалось что-то шарообразное. Это был толстый и словно бы состоящий из двух шаров человек, одетый в зеленый костюм, расшитый золотом. Большой шар был туловищем с четырьмя конечностями, а маленький шар — лысая голова с пухлым лицом. Выпуклые зеленоватые прищуренные глаза его прикрывали темные и сморщенные, как у жабы, веки. Но когда он медленно поднимал их и широко открывал глаза, в них можно было увидеть ум и хитрость.
И тогда казалось, что он вот-вот сделает молниеносный прыжок, словно жаба, высмотревшая на листке зазевавшуюся муху. Он посмотрел на стол, потом на Нушрока и сказал рокочущим грудным голосом:
— Король пригласил вас на совещание по какому-то важному государственному делу, а сам, оказывается, еще не завтракал. Послушайте, главный министр, не смотрите на меня! Вы же знаете, что я не переношу вашего взгляда.
— Никто не переносит моего взгляда, Абаж! — усмехнулся Нушрок.
— Вы очень любите хвастаться своими глазами, главный министр, — раздраженно пророкотал человек-жаба. — Не лучше ли нам поговорить о деле?
Не кажется ли вам, что кривые зеркала перестали действовать на наш народ?
— Да, кажется, министр Абаж. Вчера мальчишка-зеркальщик даже разбил одно кривое зеркало!
— Жители королевства обнаглели, Нушрок! Чтобы держать народ в повиновении, пришло время почаще прибегать к устрашению. — Абаж вынул из кармана большой ключ. — Вот что нужно нашему народу!
Черные глаза Нушрока сверкнули.
— Что это? Ключ?
— Да, ключ от цепей для моих сеятелей риса.
На моих болотах стало очень неспокойно, Нушрок, и я приказал сделать цепи и замок по вашему образцу. Нушрок внимательно рассматривал ключ.
— Да, он действительно совершенно такой же, как ключ от цепей на Башне смерти. Это мое изобретение, Абаж! — с достоинством проговорил главный министр.
— Это ваше лучшее изобретение, Нушрок! Башня смерти известна всему королевству.
— Плохо только то, Абаж, что теперь есть второй ключ, которым можно отпирать цепи на Башне смерти.
— Пусть это вас не беспокоит, Нушрок. Мой ключ всегда находится при мне, а ваш висит над троном короля.
— Все равно мне не нравится, Абаж, что в королевстве есть второй ключ, — сухо сказал Нушрок.
Оля и Яло настороженно прислушивались к разговору министров.
— Ты слышала? — шепнула Оля. — Один ключ висит над троном короля.
— Слышала, — едва шевельнула губами Яло.
Из-за колонн снова вышел церемониймейстер и, вытягивая шею, торжественно объявил:
— Его величество Топсед Седьмой!
Где-то зазвучали фанфары, и все склонили головы. Окруженный свитой, к столу приближался Топсед Седьмой.
Король не торопился завтракать. Его короткие ножки медленно шаркали по полу. Он шел, опустив приплюснутую голову на темно-зеленый, усыпанный драгоценностями камзол. Толстые, растянутые почти до самых ушей губы Топседа Седьмого шевелились, как будто он разговаривал сам с собой. И словно в такт своим мыслям, он то и дело взмахивал короткой ручкой с пухлыми маленькими пальцами. Низенький уродец шел, неуклюже покачиваясь: слабым ножкам трудно было нести тяжелое тело.
У своего кресла король остановился и поднял голову. У него были бесцветные, ничего не выражающие рыбьи глаза.
— На ста площадях по сто зеркал, — сказал Топсед Седьмой. — Сколько же это будет всего зеркал?
Все вокруг почтительно замерли, и король начал по очереди опрашивать своих придворных.
— Вы знаете?
— Запамятовал, ваше величество. Мне в детстве трудно давалась арифметика.
— А вы?
— Двести зеркал, ваше величество.
— Дурак! А сколько по-вашему?
— Триста, ваше величество.
— Тоже дурак! А что думаете вы?
— Триста пятьдесят, ваше величество.
— Почему триста пятьдесят?
— Я думаю, что если триста неправильно, ваше величество, то, может быть, будет правильно три с половиной сотни.
— Вы дурак с половиной!
— Хи-хи-хи! — захихикал придворный. — Вы так остроумны, ваше величество!
— А сколько будет по-вашему, церемониймейстер?
— Три, ваше величество.
— Почему три?
— Ваше величество, простите меня. Когда я был маленьким, меня уронила няня, я ударился головой о паркет…
— Но ведь голова цела? — спросил король.
— Кажется, цела, ваше величество. Но с тех пор я могу считать только до трех.
— Гм… Это забавно. Сколько будет два и два?
— Три, ваше величество.
— А от пяти отнять один?
— Три, ваше величество.
— Гм… Вы, кажется, самый большой дурак во всем королевстве.
— Совершенно правильно, ваше величество!
Король в глубокой задумчивости пожевал губами, рассеянно сбросил мантию на руки пажу с родинкой на правой щеке и передал шпагу пажу с родинкой на левой щеке. Затем он со вздохом опустился в кресло. Но ел король мало: мысли его были заняты решением сложной задачи.
— На ста площадях по сто зеркал! — раздраженно сказал король, бросая на стол салфетку. — Кто же мне скажет, наконец, сколько будет всего зеркал?
Оля слышала, как Нушрок прошептал, наклоняясь к Абажу:
— Может быть, сказать ему?
— Зачем? — таким же шепотом ответил Абаж. — Пусть занимается своими глупыми подсчетами и поменьше вмешивается в наши дела.
Король поднялся и потряс над головой руками.
— Кто мне скажет?
— Десять тысяч, — раздался тонкий голосок.
Все удивленно огляделись по сторонам.
— Кто это сказал? — спросил король.
— Я…
Все глаза устремились на пажа с родинкой на правой щеке.
— Клянусь красотой своего отражения, — сказал король, — я впервые слышу, чтобы мальчишка решал такие трудные задачи.
— Но это совсем не трудная задача.
— Ты так думаешь?
— Я в этом уверена… то есть уверен!
— Глупости! — поморщился король. — Это очень трудная задача, и я не сомневаюсь, что ты решил ее неправильно. Ведь надо было сложить все сотни, а у тебя на это не было времени.
— Я не складывал сотни. Я просто умножил сто на сто.
— Вот как! Но ведь умножение еще труднее сложения.
— Ничуть! В этом случае к сотне нужно прибавить два ноля. Если бы вы мне дали бумагу и карандаш, я мигом показал бы вам, как это делается.
— Эй, слуги! Дайте карандаш и бумагу моему пажу! — хлопнул в ладоши король. — Слушай, мальчишка, если ты лжешь, я велю тебя высечь стеклянными розгами!
— Я думаю, вам не придется утруждать себя таким неприятным приказанием. Сейчас я решу эту задачу. Пусть только кто-нибудь подержит это пальто.
— Какое пальто? — В глазах короля мелькнуло недоумение.
— Ну, вот это, которое вы сбросили мне на руки со своих… королевских плеч.
— Ах, мантию, — снисходительно усмехнулся король. — Слушай, паж, ты говоришь на каком-то странном наречии. Эй, примите кто-нибудь королевскую мантию у пажа!
Король и паж, отодвинув тарелки, склонились над столом. Разогнулись они не скоро, когда члены королевской свиты уже устало дремали, прислонившись к колоннам, а церемониймейстер всхрапывал так зычно, что можно было подумать, будто в зале ржет лошадь. Только Нушрок и Абаж бодрствовали. Они сидели в конце стола и о чем-то горячо спорили.
Лицо Топседа Седьмого сияло.
— Прекрасно! Превосходно! — запищал он, возбужденный открытием. — Поразительно! Это действительно очень просто! Теперь я могу умножать любые числа. Эй, послушайте!..
Со всех концов зала, протирая глаза, к королю спешили придворные.
— Слушайте, вы! — кричал Топсед. — Знаете ли вы, сколько будет, если умножить… если умножить… ну, хотя бы сто семнадцать на двести четырнадцать?
Придворные безмолвствовали.
— Молчите? А я, ваш король, знаю! Будет одиннадцать тысяч семьсот!
— Гражданин король, — зашептал паж с родинкой на правой щеке на ухо королю. — Вы решили эту задачу неправильно.
Король заморгал рыбьими глазами.
— Что-о? Какой гражданин?
— Простите, я хотела… я хотел сказать… ваше величество, что вы решили задачу неправильно.
— Как неправильно? Я велю тебя высечь! Ты мне сам только что говорил, что к умножаемому нужно прибавить два ноля!
— Ваше величество, — упавшим голосом проговорил паж, — я три часа объяснял вам, что к умножаемому нужно прибавлять ноли в том случае, когда оно умножается на десять, на сто, на тысячу и так далее.
— Гм…
— Я готов повторить урок вашему величеству.
— Хорошо, — зевнул король, — только, пожалуй, после обеда. Ты действительно великий математик.
Я подпишу королевский указ о назначении тебя…
Как тебя зовут?
— Оля.
— Что-о?..
— Его зовут Коля, ваше величество, — быстро заговорил паж с родинкой на левой щеке. — Уж вы, пожалуйста, извините его, видно, он так устал от математики, что стал заговариваться.
— А как зовут тебя, паж?
— Меня зовут Ялок, ваше величество.
— И ты тоже математик?
— Да, ваше величество, — важно кивнул головой паж с родинкой на левой щеке. Но тут же спохватился. — Коля все-таки посильнее меня, ваше величество. Мы с ним братья и частенько вместе решаем задачи.
— Эй, слушайте все! — сказал король. — Я назначаю Колю главным математиком королевства, а его помощником будет Ялок.
Король собирался еще что-то сказать, но в эту минуту в зал вошел слуга с подносом и доложил:
— Депеша главному министру!
Сонный церемониймейстер вдруг схватился за голову.
— Господин Абаж, простите меня! Совсем забыл: вам тоже срочная депеша с рисовых полей… Ах, какая память! — Он вынул из-за обшлага депешу и дрожащей рукой протянул Абажу.
Оля видела, что оба министра впились в поданные им бумажки.
— Ваше величество! — высоким, срывающимся голосом вскрикнул Нушрок.
— Зеркальщики подняли бунт, избили надсмотрщика!.. Ваше величество, обстоятельства вынуждают меня срочно покинуть дворец.
Оля и Яло многозначительно и радостно переглянулись.
— Ваше величество, — зарокотал Абаж, — мои сеятели риса не вышли на работу! Они требуют хлеба!
Король пожевал губами и сказал глубокомысленно:
— Дайте вашим рабочим побольше кривых зеркал, и они успокоятся.
Абаж повысил голос:
— Ваше величество, нам нужны не зеркала, а солдаты! Оба министра поклонились и вышли из зала. В наступившей тишине было слышно, как стучат по паркету их каблуки.
— И пусть уходят, — сказал король, — терпеть не могу моих министров!.. Коля и Ялок, я повелеваю вам обоим пойти в тронный зал. Я хочу вас посвятить в одно важное государственное дело.

Глава 7, в которой король посвящает пажей в «одно важное государственное дело»

Золоченый трон был усыпан драгоценностями. Но не эти сверкающие камешки привлекли внимание Оли и Яло. Большой ключ висел над троном. Ключ от кандалов Гурда!
— Дело в том, — сказал король, поудобнее усаживаясь на троне, — дело в том, что никто не знает, сколько зеркал насчитывается в моем королевстве.
Сегодня ты, мой паж, помог мне решить одну часть задачи. В моем королевстве сто площадей, и теперь я знаю, что они украшены десятью тысячами зеркал. Но ведь зеркала имеются не только на площадях — они и во дворце, и на улицах, и в домах моих подданных. Каждый король должен чем-нибудь прославить и обессмертить свое имя. Постигаешь ли ты, паж, какую величественную задачу я призван решить? Потомки будут гордиться Топседом Седьмым, впервые в истории подсчитавшим все зеркала королевства! Готов ли ты принять участие в решении этой великой задачи?
Паж с родинкой на правой щеке смотрел на короля, с трудом удерживая улыбку.
— Я велю сегодня же отвести тебе и Ялоку лучшие покои во дворце, — продолжал Топсед. — Я назначу вам жалованье, как высшим придворным чинам.
Паж с родинкой на левой щеке хитро взглянул на другого пажа и сказал:
— А можно ли, ваше величество, чтобы жалованье нам платили шоколадом?
— Чем? — удивленно посмотрел на него король.
— Шоколадом, ваше величество.
— Гм… Ну, разумеется, сколько угодно шоколада, сколько угодно конфет, пирожных, мороженого и прочих сластей.
Паж с родинкой на левой щеке незаметно толкнул ногой другого пажа и шепнул:
— Соглашайся, Оля. Ты ведь любишь сладкое!
Оля сердито оттолкнула подругу.
— Я считаю, ваше величество… — начала она.
Но Яло перебила ее:
— Ваше величество, вы предлагаете нам очень важное дело. Позвольте поэтому, прежде чем дать ответ, посоветоваться нам с братом.
— Да, — сказал король.
Яло отвела Олю в сторону.
— Что ты хотела сказать королю, Оля?
— Что я считаю его предложение глупым занятием, Яло! Лучше бы он подумал, как облегчить жизнь зеркальщикам.
— Если ты так скажешь, он прикажет заковать нас в кандалы.
— Но это на самом деле глупое занятие, Яло! Не могу же я кривить душой!
Яло качнула головой.
— Ты корчишь из себя такую честную девочку, как будто никогда в жизни не говорила никакой неправды.
— Да, я никогда не говорила неправды, Яло!
— Ой, так ли? Я очень хорошо помню, как однажды ты читала сказки. А когда к тебе подходила бабушка, ты прикрывала сказки учебником географии и делала вид, что учишь урок.
Оля так сильно покраснела, что на ее глазах выступили слезинки.
— Так действительно было, Яло, — чуть слышно сказала она. — И мне очень стыдно, что я поступала так нехорошо.
— Что-то уж больно быстро ты исправилась, — проворчала Яло.
Оля вспыхнула.
— Уж не думаешь ли ты, что я исправилась оттого, что попала в это противное королевство? Если бы не Гурд, я ни на одну минуточку не осталась бы здесь.
— Странно, как только ты переступила раму волшебного зеркала, ты стала совсем другая.
— Потому что я посмотрела на тебя и…
— То есть ты хочешь сказать, что посмотрела на самое себя?
— Ну, пусть посмотрела на себя!.. И оттого, что я смотрю на тебя, то есть на себя, мне и делается так стыдно.
— Но как же нам спасти Гурда? — задумчиво сказала Яло.
— Эй, пажи! — услышали девочки голос Топседа. — Вы что-то очень долго совещаетесь.
— Я приму предложение вашего величества при одном условии, — сказал паж с родинкой на правой щеке.
— Гм… ты осмеливаешься ставить мне условия?
— Совсем маленькое условие, ваше величество, и оно вам ничего не будет стоить.
— Я слушаю тебя, паж.
— В Башне смерти заключен маленький зеркальщик по имени Гурд. Завтра утром его должны казнить. Я прошу, ваше величество, помиловать этого мальчика.
Топсед Седьмой вскочил. В его рыбьих глазах сверкнула ярость.
— Ты вмешиваешься не в свои дела, паж! — махнул он короткой ручкой.
— Я не могу миловать преступников по твоей прихоти. Я много их казнил! И я презираю всех этих зеркальщиков!
— Какой же он преступник, ваше величество? Он слабый, измученный мальчик!
— Не знаю! Такие пустяки меня не интересуют! Я верю тому, что мне докладывает мой министр Нушрок.
Оля, вспомнив, что говорила тетушка Аксал, горячо сказала:
— Я слышал, что Нушрок заботится только о том, как бы побольше притеснить народ да потуже набить золотом свои мешки! Нушрок — хозяин зеркальных мастерских, ваше величество, и в то же время министр. Вот он и придумывает такие законы, которые ему выгодны. Король подозрительно взглянул на пажа.
— Гм… Где ты все это слышал? А скажи-ка мне, паж, как называется город, в котором ты воспитывался?
— Этот город называется… — Олины щеки порозовели от волнения. — О, это замечательный город, ваше величество!
Лицо короля исказила гримаса злости, он спрыгнул на паркет и, покачиваясь, словно утка, забегал по тронному залу.
— Я объявлю войну вашему городу! А? Я очень люблю воевать, паж!
Увидев улыбку в глазах пажа, король вдруг остановился:
— Чему ты улыбаешься, паж?
— Я вспомнил одну басню, ваше величество.
— Какая басня? Я не знаю никаких басен!
— В этой басне рассказывается про слона и моську, ваше величество.
— И что же?
— Однажды по улице шел слон, и вдруг на него набросилась моська…
— Какая храбрая моська!
— Но слон все шел и шел и не обращал внимания, как она тявкает.
— Глупая собака, надо было укусить слона!
— Но тогда слон просто раздавил бы ее, ваше величество.
— Не понимаю, зачем ты мне болтаешь о собаках, паж, когда я говорю о войне. Война приносит славу и добычу!
— Война приносит горе и разорение! Все люди, кроме очень плохих, хотят жить в мире!
— Я обязательно объявлю войну вашему городу! — еще громче закричал король.
— Но это будет война моськи со слоном! — сердито сказала Оля.
— Как? Ничего не понимаю!
Но тут в спор вмешалась Яло:
— Ваше величество, мы отвлеклись от главного… От зеркал.
Король заковылял к трону, грузно плюхнулся на него и заболтал в воздухе ножками.
— Я не намерен принять твое условие, паж.
Паж с родинкой на правой щеке задумался.
— Тогда, может быть, я могу просить ваше величество отложить казнь на несколько дней?
— Гм… Это все равно не спасет твоего зеркальщика. Впрочем, пусть будет по-твоему. Я готов отложить казнь на неделю. Он все равно умрет раньше от жажды и голода. Итак, начинайте подсчет зеркал. Если хотите, можете взять для разъездов по королевству одну из моих карет.
— Вы очень добры, ваше величество.
Король снисходительно потрепал пажей по щекам. Так как его руки были слишком коротки, ему пришлось подняться для этого на цыпочки.
— Какие вы, однако, симпатичные мальчики! Вы, должно быть, ужасные лгунишки и жулики! Я очень люблю таких мальчишек! Но, может, вы думаете, что вы красивее меня? А? Я по глазам читаю ваши мысли! А ну, пойдите-ка сюда! — И король подвел пажей к огромному вогнутому зеркалу.
Из зеркала на девочек смотрел преображенный король, а рядом с ним стояли два урода в костюмах пажей.
— Ну, что скажете? — рассмеялся Топсед. — А теперь ступайте и никогда не думайте дурно о своем короле.
Оля и Яло двинулись к дверям.
— Одну минутку, — остановил их король. — Пока вы будете заниматься подсчетом зеркал, я бы хотел предаться своему любимому занятию. Цифры — моя страсть. Нет ли у тебя, паж, какой-нибудь не известной мне задачки? Только я хотел бы что-нибудь такое… в пределах двух десятков. Мне предстоят серьезные государственные дела, и я не могу утомляться.
— Пожалуйста, ваше величество, — подумав с минуту, сказал паж с родинкой на правой щеке, — Один глупец два дня считал и все никак не мог сосчитать восемнадцать зеркал…
— Постой, — перебил король и подозрительно покосился на пажа. — Зеркала считаю я! Почему же ты сказал «глупец»?
— Ах, это просто так говориться в задаче, ваше величество. Но, если это вам не нравится, я могу глупца заменить мудрецом. Итак, один мудрец два дня считал восемнадцать зеркал. В первый день он подсчитал в два раза меньше, чем во второй. Спрашивается, сколько зеркал он сосчитал в первый день и сколько во второй? Записали, ваше величество?
— Да, очень любопытная задача… А теперь ступайте и требуйте все, что вам необходимо, у своих слуг.
— Нам не нужны слуги. Но, если вы разрешите, ваше величество, мы просили бы, чтобы с нами была кухарка вашей королевской кухни — тетушка Аксал.
— Никогда не слышал о такой. Не понимаю, зачем вам нужна грязная кухарка? Но, уж если вы хотите, пусть так и будет.
…Вечером, когда девочки ужинали, тетушка Аксал с тревогой сказала Оле:
— Ты что-то совсем ничего не ешь. Уж не заболела ли ты, девочка?
Посмотри, с каким аппетитом ест твоя сестра.
— Я уже сыта, тетушка Аксал. А все, что лежит на этом блюде, я возьму для Гурда. Он такой больной и худенький!
— Милая моя, вот почему ты не ешь! — всплеснула руками тетушка Аксал.
— Уж не думаешь ли, что королю нечем будет позавтракать, если я возьму из кладовой кое-что для мальчика? Клянусь всеми зеркалами королевства, наш Топсед скоро лопнет от обжорства. Сейчас же ешь! Слышишь? Ну, то-то!.. А когда вы отправитесь в Башню смерти?
— Сегодня же ночью… Только пропустит ли нас стражник?
— Ну еще бы! Ведь вы же королевские пажи.
— Пусть только попробует не пропустить, — сказала совсем расхрабрившаяся Яло. — Я его так разделаю!..
Оля удивленно посмотрела на Яло, усмехнулась и покачала головой.

Глава 8, в которой Оля и Яло проникают в Башню смерти.

Глубокой ночью, наполняя умолкнувший город звоном, по улице промчалась карета, запряженная четверкой лошадей. Миновав окраину, она подкатила к огромной башне, темный силуэт которой вздымался над городом и исчезал где-то в облаках.
Из кареты выскочили две небольшие фигурки. Навстречу им из темноты вышел рослый стражник.
— Именем короля! — крикнул он, взмахивая алебардой. — Здесь запрещено ходить и ездить!
— Подумаешь!.. — раздалось в ответ. — Если бы ты и умом был также велик, как ростом, ты давно понял бы, что перед тобой пажи его величества.
— Простите, господа королевские пажи! — испуганно забормотал стражник. — Кругом такая темень, что и мать родную не узнаешь. Одно мгновение, я сейчас засвечу факел.
Сгибаясь так, что тело его начало походить на букву «Г», стражник открыл перед Олей и Яло тяжелую дверь.
— В нашем глухом месте редко доводится видеть таких высокопоставленных особ. Только главный министр его королевского величества Нушрок и посещает нас, — продолжал оправдываться стражник.
— Пожалуйста, не кланяйтесь нам так низко, — сказала стражнику Оля.
— А Нушрок часто бывает у вас?
— Присутствует при каждой казни.
— Зачем? Неужели ему интересно… это видеть?
— Да неужели вы не знаете? — Стражник огляделся по сторонам и понизил голос. — Он всегда сам и последнюю команду подает… Весь трясется, глаза наливаются кровью. Известно, коршунская порода… А иной раз только смотрит на заключенного, и тот сам прыгает с башни. Вы-то небось лучше меня знаете, что его взгляда никто не выдерживает.
Девочки молча переглянулись.
— Скорее наверх! — шепнула Оля и протянула Яло руку.
Ступени винтовой лестницы гулко зазвенели под их ногами. Через полминуты они очутились в полной темноте.
— Мне страшно, Оля, — зашептала Яло. — Давай вернемся.
— Вперед, Яло, вперед!
Лестница круто уходила вверх. Вспугнутые шумом шагов и светом факела, во мраке заметались летучие мыши, наполняя воздух трепетом и шуршанием.
Некоторые мыши проносились так близко, что задевали девочек своими невидимыми скользкими крыльями.
— Олечка, милая, вернемся!
— Ни за что!
— Я так боюсь темноты… Оля, ведь ты тоже боялась ходить по темной лестнице.
— Вперед, Яло, вперед!
В темноте блеснули и скрылись два зеленоватых глаза, кто-то дико захохотал и заплакал, и бесконечное эхо полетело по пролетам лестницы, повторяя эти страшные звуки.
— Кто это, Олечка?
— Наверно, сова, Яло, мне тоже страшно. Очень страшно, Яло!.. Но мы должны идти! Мы должны спасти Гурда!
Гулко звенит лестница. Сколько ступеней осталось позади? Быть может, сто? А может быть, и тысяча… А вокруг свист и шелест невидимых крыльев, дикий хохот и тяжкие стоны.
— Хочешь, Яло, я расскажу тебе что-нибудь, чтобы нам не было страшно?
— Да, Олечка, расскажи пожалуйста.
— Слушай… Однажды на сборе нашего отряда… Ох, мне кажется, что это было так давно, Яло! Мы беседовали о том, каким должен быть пионер. К нам на сбор пришел один старый человек. У него были совсем седые волосы, а лицо веселое и ласковое. Всю свою жизнь этот человек боролся, Яло, за счастье простого народа. Враги хотели убить его — и не могли. Его заковывали в кандалы, но он бежал из тюрем. Ему было очень трудно, но он шел и шел к своей цели. И он нам сказал, что у каждого человека должна быть в жизни высокая цель. И к этой цели надо всегда стремиться, Яло, как бы ни было трудно! И потом, когда этот человек ушел, мы сочинили песенку о нашем отрядном флажке. И Оля негромко запела:

Оля пела все увереннее и звонче, и Яло начала робко вторить ей. С каждой секундой голоса их крепли, и веселое эхо понесло эту песню во все уголки башни.
— Как хорошо, Олечка! «Пусть тьма, пусть ночь, — шагай вперед!..» Мне совсем не страшно, Олечка!
— Мне тоже, Яло, не страшно! Мне уже совсем не страшно!
Как будто испугавшись песни, умолкла сова, забились в щель летучие мыши. Откуда-то вдруг потянуло ветерком, и над головами девочек блеснули звезды. Оля и Яло вышли на крышу Башни смерти. Рядом с ее вершиной проплывало легкое белое облако. Далеко внизу спал стеклянный город.
Крохотные домики искрились в лунном свете.
Девочки оглядели площадку крыши и вскрикнули: в центре площадки, лицом к звездам лежал закованный в кандалы мальчик. Оля и Яло бросились к нему, опустились на колени, склонились к его лицу, силясь услышать дыхание мальчика. Лицо и руки Гурда были холодные.
— Мы опоздали, Оля, — прошептала Яло.
Оля, не отвечая, торопливо открыла стеклянную фляжку и брызнула на лицо мальчика водой. У Гурда слабо дрогнули веки.
— Яло! Скорей! Подержи его голову.
Стеклянная фляжка застучала о зубы мальчика.
Он сделал судорожный глоток и застонал.
— Гурд, милый, открой глаза… Ты слышишь нас?
— Гурд!
Не открывая глаз, мальчик едва слышно спросил:
— Вы пришли казнить меня?
— Мы твои друзья, Гурд!
— Это мне сниться, — прошептал Гурд. — Не уходите только… Снитесь мне еще.
— Мы спасем тебя! Обязательно спасем, Гурд!
Мальчик с трудом открыл глаза.
— Кто вы?
— Нас зовут Оля и Яло. Только ты, пожалуйста, ни о чем не спрашивай нас сейчас. Ты очень слаб.
— Вы уйдете?
— Но мы непременно вернемся за тобой. Мы спасем тебя. Ты должен немного окрепнуть. В этом пакете пища для тебя.
Далеко-далеко на востоке посветлело небо. Девочки поднялись.
— До свидания, милый Гурд!
— Не уходите…
— Мы вернемся, Гурд!
— Я буду вас ждать, — прошептал мальчик.
Оля и Яло быстро сбежали по лестнице. Они больше не замечали летучих мышей, не слышали хохота и стона сов.
Стражник снял перед ними шляпу. Девочки растолкали уснувшего кучера, и Оля крикнула:
— Во дворец!
Звеня сбруей, лошади помчались по дороге.
Через час, укладывая девочек спать, тетушка Аксал ласково ворчала:
— Ах, фазанята, и откуда у вас столько смелости, добрые вы мои девочки! Все сердце у меня исстрадалось, пока я вас дождалась.
Оля устало потянулась в постели и, уже засыпая, проговорила:
— Тетушка Аксал… там у меня в кармане кусочек замазки. Я сняла слепок, как вы учили, с замка на кандалах Гурда. Пусть же ваш брат, тот, что работает в зеркальных мастерских, сделает ключ. Не забудьте, тетушка Аксал!

Глава 9, в которой Оля и Яло слышат разговор короля с Нушроком.

Поздно утром тетушка Аксал разбудила девочек.
— Король, наверно, скоро захочет узнать, сколько вы насчитали зеркал, фазанята. А мне нужно успеть еще завить вам волосы.
— Мы сейчас встанем, тетушка Аксал! — сказала Оля, чувствуя, что никак не может открыть глаза. — Ох, как мне хочется спать!
— Еще бы, не спали целую ночь!
— Еще несколько секундочек, тетушка Аксал, — умоляюще протянула Оля и вдруг рывком вскочила с постели, взметнув за собой одеяло, и рассмеялась: — Ну, вот и я! Доброе утро!
Она, улыбаясь, попрыгала по комнате, чтобы совсем прогнать сон, но ее глаза сейчас же стали озабоченными.
— Вы чем-то расстроены, тетушка Аксал?
— Нет, нет, ничего, девочка.
Яло поднялась вялая и ворчливая. Когда тетушка Аксал завивала ей волосы, она дергалась и вскрикивала: «Больно!», — а на лице у доброй женщины от волнения выступали красные пятна. Оля поморщилась.
— Тетушка Аксал, пожалуйста, не обращайте на нее внимания, потому что на самом деле ей нисколечко не больно.
— Откуда ты знаешь? — проворчала Яло.
— Уж я-то знаю!.. — вздохнула Оля и внимательно посмотрела на кухарку. — Тетушка Аксал, почему вы ничего не говорите нам о ключе?
Сделал ли ваш брат ключ от замка на кандалах Гурда?
— Ох, девочки! — горестно покачала головой тетушка Аксал. — Не знаю, что вам и сказать. Ключа нет. Зеркальные мастерские оцеплены королевскими войсками.
Девочки испуганно вскрикнули.
— Что же делать? — Оля сжала руками голову и почувствовала, как у нее на висках под ладонями громко застучала кровь: «Тук-тук!.. Тук-тук!..» — Гурд погибнет, тетушка Аксал!.. — прошептала Яло.
— Нет! — вдруг сказала Оля. — Он не погибнет!
Мы возьмем ключ, который висит над троном короля.
Наскоро позавтракав, девочки отправились в тронный зал. Топсед Седьмой сидел на троне, заваленном бумагами. Белые листы бумаги валялись и на полу.
Все они были испещрены цифрами. Лицо короля было мрачным.
— Я все-таки решу эту задачу, если в ней нет какого-нибудь подвоха. — Он рассеянно посмотрел на вошедших пажей. — Послушай, паж, может быть, в этой задаче тоже нужно прибавлять к числам ноли?
— О нет, ваше величество.
— Хорошо, только не подсказывай мне решение. Я до всего люблю доходить сам, своим умом. Итак один глупец два дня считал восемнадцать зеркал…
— Мы условились называть глупца мудрецом, ваше величество, — поправила Оля.
— Нет, паж, обдумав все, я пришел к выводу, что глупец все-таки должен быть глупцом. Ведь задачу решаю я, король! А всякий король — мудрец! Не могу же я допустить того, что в моем королевстве будет еще один какой-то мудрец!
— Значит, глупец считает, а мудрец решает, ваше величество?
— Вот именно, паж.
— Но позвольте, ваше величество, пристало ли вам решать то, что считает глупец?
— Гм… Пожалуй, ты прав. Давай снова заменим глупца мудрецом.
— Значит, мудрец считает, а глупец решает?
— Совершенно правильно: мудрец считает, а глупец решает. Постой, здесь тоже что-то не так. — Король сосредоточенно потер пальцем переносицу. — Это надо как следует обдумать. Отложим временно задачу. Вы уже начали подсчитывать зеркала?
— Да, ваше величество.
— И много вы уже насчитали?
— Много ли? — переспросила Яло и быстро добавила: — Четыреста восемнадцать тысяч семьсот двадцать девять.
— Молодцы! — Король приподнялся и потер руки. — Продолжайте свой благородный труд, мои пажи.
В дверях показался слуга.
— Ваше величество, вас хочет видеть главный министр, — объявил он, низко кланяясь.
— Пусть войдет, — сказал король, и на лице его появилась скука.
Девочки снова увидели Нушрока. Как и раньше, Оля сжалась под его взглядом, чувствуя, как всю ее охватывает омерзение и страх. «Какие отвратительные глаза, — подумала она, — и этот крючковатый нос, похожий на клюв!» В черном, поблескивающем костюме Нушрок твердыми шагами подошел к королю и чуть склонил голову.
— Что привело вас во дворец, мой министр, в такое необычное время? — спросил Топсед Седьмой, зевая и болтая ножками.
— Ваше величество, — пискнул Нушрок, — не стану скрывать: глубокое беспокойство за судьбу королевства тревожит мое сердце.
— Это забавно, — и смех Топседа Седьмого задребезжал в тронном зале.
— Я никогда не думал, что у вас есть сердце, Нушрок!
— Мне не до шуток, ваше величество. Меня беспокоит то, что в нашем старом добром королевстве стали меняться порядки, освященные временем.
Король задумчиво прикоснулся пальцем к переносице.
— Вы говорите правду, мой министр! Наш народ начал скучать. Не наступило ли время развлечься и начать войну?
Круглые черные глаза Нушрока сверкнули.
— Что ж, война — это неплохо, ваше величество. Я перестану делать в своих мастерских кривые зеркала и начну изготовлять оружие. Война всегда приносит доход.
— Вы перестанете делать зеркала? — нахмурился король. — Мои кривые зеркала?
— Оружие делать более выгодно, ваше величество.
— Нет, мой министр, этого я не позволю!
Король спрыгнул с трона на паркет и забегал по залу. Оля увидела в глазах Нушрока бешенство.
— В самом деле, как можно перестать делать зеркала? — продолжал Топсед Седьмой, взмахивая ручкой. — Я скорее велю прекратить делать одежду или еще что-нибудь.
Нушрок нетерпеливо передернул плечами.
— Я полагаю, ваше величество, что об этом мы еще успеем поговорить. А сейчас я приехал к вам по совершенно безотлагательному делу.
— Объясните мне, Нушрок, что это за дело.
— Почему отложена казнь зеркальщика Гурда? — спросил Нушрок, впиваясь взглядом в лицо короля.
— Такова была моя воля, — нерешительно ответил король.
Похолодевшая Оля видела, как растерянно забегали его рыбьи глаза.
— Ваша воля? — спросил человек с лицом коршуна, яростно сжимая кулаки.
— Да… Ой-ой, Нушрок, не смотрите на меня!
Уф, даже голова кружится. Да не смотрите же на меня, Нушрок!
— Ваше величество! — пищал Нушрок, наступая на короля. — Мне кажется, что вы слишком быстро забыли историю своего рода!
— Что… что вы хотите этим сказать, Нушрок? — дрожа всем телом, бормотал король, забиваясь в угол тронного зала и заслоняя свои глаза ладонью.
— Чтобы стать королевой, ваша прабабка казнила свою сестру, но ваш дед отобрал у нее корону и заточил свергнутую королеву в крепость! — брызгая слюной, кричал Нушрок. — Ваш отец казнил вашего деда, чтобы каких-нибудь два года сидеть на троне. Всего два года! Вы, должно быть, помните: его однажды утром нашли в постели мертвым. Потом стал королем ваш старший брат.
Он слишком мало считался с желаниями своих министров, и вы, конечно, хорошо помните, что с ним произошло. Он поехал в горы и свалился в пропасть! Затем корону получили вы… Возлагая на вас корону, мы надеялись, ваше величество, что вы никогда не забудете о печальном конце своих предшественников! Не забывайте, ваше величество, что у вас есть младший брат, который, может быть, ожидает того, чтобы…
— П-постойте, — заикаясь перебил Нушрока король. — Что я… я должен сделать?
— Прежде всего пореже произносить: «Такова была моя воля», чтобы каким-нибудь образом не свалиться в пропасть, ваше величество!
— Х-хорошо…
— Помните, что у вас нет никакой своей воли!
— Угу… Да, да… — бормотал король.
— Мы дали вам корону! Мы — Нушрок, Абаж и другие богачи королевства.
И вы должны выполнять не свою, а нашу волю! Сегодня зеркальщики до смерти избили моего главного надсмотрщика. Виновных так и не удалось обнаружить.
Они все действуют в заговоре против меня, а может быть, и против вас, ваше величество. Их может остановить только одно: устрашение! И в это время вы откладываете казнь зеркальщика Гурда!
— Ну хорошо, пожалуйста, пусть его казнят… — услышали девочки слабый голос короля, которого скрывала от них в углу зала черная спина Нушрока.
— Яло! Ключ! — шепнула Оля.
Яло решительно подошла к трону, сняла ключ и сунула его в карман.
— Завтра мы объявим о казни Гурда. Послезавтра сбросим его с башни, — продолжал пищать Нушрок. — Все должны видеть казнь этого зеркальщика!
— Хорошо, мой министр… Сейчас я подпишу указ.
— Вы не должны этого делать! — неожиданно для самой себя вдруг крикнула Оля.
Министр обернулся, и глаза Оли встретились со страшными глазами Нушрока. Она почувствовала, что ее сковывает страх.
— Оля, бежим! — срывающимся голосом крикнула Яло.
Оля повернулась и бросилась вон из тронного зала.
— Задержать! — завизжал позади них Нушрок. Старый слуга у двери попытался схватить Олю, но поскользнулся и растянулся на паркете.
Девочки стремительно бежали по бесконечным залам и переходам дворца. От колонны к колонне, с лестницы на лестницу. Вот, наконец, и каморка тетушки Аксал.
— Карету, тетушка Аксал! Скорее карету! У нас ключ!
— Карета у крыльца, девочки. Торопитесь! Время не ждет. Только не берите с собой кучера. Он может что-нибудь заподозрить. Прощайте, фазанята.
— Прощайте, дорогая, любимая тетушка Аксал! — Девочки нежно поцеловали старую женщину и снова побежали по бесчисленным залам дворца.
У крыльца их действительно ждала карета.
— Кучер, — крикнула Яло, — оставайтесь здесь! Мы хотим управлять лошадьми сами.
Кучер растерянно посмотрел на пажей.
— Да как же так?.. Пажи его королевского величества будут сами управлять лошадьми?
— Ну и что же?
— Это не положено.
— Почему?
— Подумайте сами, господа пажи: такие важные люди — и вдруг сидят на козлах!
— Я не люблю повторять приказаний! — топнул ногой паж с родинкой на левой щеке.
Кучер спрыгнул с козел и передал ему вожжи. Зазвенели подковы, карета стремительно понеслась. Стражники распахнули ворота и удивленно посмотрели вслед промчавшейся карете.
Как они мчались! Разноцветные дома стремительно неслись мимо.
— Яло, дай мне ключ.
— Сейчас…
Яло лихорадочно порылась в карманах и вдруг всхлипнула.
Оля похолодела.
— Что случилось, Яло? Не пугай меня!
— Оля…
— Ну что, что?
— Оля, я потеряла ключ!
— Потеряла? — вскрикнула Оля. — Где? Когда?
— Не знаю.
— О, Яло, что ты наделала?! — Оля судорожно сжала вожжи. — Нет, это я сама во всем виновата. Ведь ты только мое отражение! Я сама так часто все теряла. Я потеряла тоже несколько ключей от квартиры.
А лошади неслись все вперед и вперед. Слезы катились из глаз Оли, ветер срывал их со щек и уносил прочь стеклянной пылью.
— Олечка, давай вернемся и поищем. Ключ здесь где-то недалеко. Мне кажется, что я даже слышала, как он выпал и зазвенел. Он, наверно, лежит где-нибудь в траве возле дороги.
— Нет, мы не можем возвращаться, Яло. Во дворце, наверно, уже обнаружили пропажу ключа, и за нами гонится стража.
— Что же делать, Оля?
— Погоди! — Оля вытерла глаза. — Раз у Нушрока нет ключа, он тоже не сможет открыть замок на кандалах Гурда.
— А другой такой ключ есть у Абажа! — вскрикнула Яло. — Помнишь, он показывал его Нушроку на завтраке у короля?
— Скорей к Абажу, Яло!
— Скорей, Оля!
Оля взмахнула кнутом, и лошади помчались еще быстрее. Карета кренилась на поворотах, и Яло испуганно цеплялась за Олю.
— Оля, мы опрокинемся!
— Какая ты трусишка, Яло!
— Но, Оля…
— Никаких «но»! Ничто не остановит нас — нам цель ясна! Помнишь, как поется в нашей песенке?
— Цель-то ясна, но как мы доберемся до нее? Что мы скажем Абажу на рисовых полях?
— Перестань ныть, Яло. Папа мне говорил, что смелость и настойчивость — ключ к достижению цели. Понимаешь? Ключ к достижению цели! Посмотри-ка лучше, нет ли за нами погони.

Глава 10, в которой Оля и Яло попадают в замок прекрасной дамы.

Четверка холеных лошадей неслась легко и дружно к сверкающим вдали горам. Серебряные подковы мелодично звенели о дорогу, которая терялась в сизом предгорном тумане.
Яло надоело разглядывать поля и зеленые квадраты королевских виноградников, и она заскучала.
— Давай поговорим о чем-нибудь, Оля, — обиженно сказала девочка. — Почему ты все время молчишь? Оля нахмурилась.
— Какая ты все-таки странная Яло! Ведь Гурд в такой опасности! Я ни о чем другом не могу думать.
Яло покраснела.
— Мы успеем привезти ключ. Вот посмотришь! — сказала она. — Только мне очень хочется есть.
Оля молча хлестнула лошадей. Начались холмы, поросшие высокой стеклянной травой. Ветер позванивал зелеными травинками. Заходящее солнце сверкало в них.
Между холмами там и тут шумели потоки, сбегающие с гор. На их берегах лежал прозрачный стеклянный песок. Из ущелий на холмы наползал туман; он был плотным и белым, как вата.
Оля остановила карету у ручья, чтобы напоить лошадей. Усталая Яло, согнувшись, сидела на козлах. Было очень тихо. Слышалось только, как пел поток да фыркали лошади, отряхивая с губ тяжелые капли.
Оля зачерпнула фляжкой воды и подала ее Яло.
— Выпей, может быть, тебе станет легче…
Яло с наслаждением сделала несколько глотков. Вода была чистая и такая холодная, что у нее заныли зубы.
Солнце село, и розовые, насквозь просвечивающиеся громады гор сразу потемнели и нахмурились. Грозные скалы вытягивали зазубренные вершины к небу, на котором уже заблестели первые звездочки.
Оля и Яло прислушались: в ущелье звонко стучали подковы. Через минуту на дороге показались всадники. Впереди на тонконогой белой лошади скакала женщина. Она была одета в длинное черное платье, а за ее плечами вился легкий шарф. Несколько мужчин, судя по одежде — слуг, следовало за ней.
— Королевская карета?! — воскликнула дама, поравнявшись с Олей и Яло.
— Что это значит?
Ее мелодичный голос походил на колокольчик, а черные сверкающие глаза смотрели из-под больших загнутых кверху ресниц удивленно и вопросительно.
Белый конь звенел удилами, капризно бил о дорогу копытом.
Девочки растерянно молчали.
— Как вы сюда попали, мальчики? — снова зазвенел голос-колокольчик.
— Сударыня, — сказала Яло, — нам нужно как можно быстрее попасть к министру Абажу.
Оля быстро шепнула:
— Не болтай, Яло!
— К Абажу? Так далеко? — удивилась дама.
— Видите ли, его величество разрешил нам сегодня утром покататься в своей карете. Мы выехали за город без кучера, а вернуться не смогли, потому что… потому что…
— Случилось какое-нибудь несчастье?
— Да, сударыня, — бормотала Яло. — В городе началась такая страшная стрельба, что у нас душа ушла в пятки!
— О, трусишки! — рассмеялась всадница. — Его величество, вероятно, решил повеселиться и приказал солдатам стрелять в воздух.
— В том-то и дело, что нет, сударыня. Зеркальщики отказались работать, и королевские солдаты оцепили зеркальные мастерские.
— Что ты говоришь! — лицо прекрасной дамы стало озабоченным. — Так зеркальщики подняли бунт? А как ты думаешь, мальчик, они не могут двинуться в горы, к моему замку?
— Думаю, что нет, сударыня, — продолжала Яло. — У них пока хватит дел и в городе… И вот мы решили, сударыня, бежать к министру Абажу. Это…
это наш дедушка.
— Дедушка?
— Да, сударыня.
— Подумайте, каков этот Абаж! — улыбнулась прекрасная дама. — Он никогда не говорил, что у него есть такие очаровательные внуки! Бедные дети, сколько страха вы натерпелись. Я сразу заметила, что вы очень бледны, особенно ты, — и всадница указала на Олю.
— Мы целый день ничего не ели, сударыня, — вздохнула Яло.
— Бар, скачи поскорее в замок и распорядись, чтобы пажам его величества приготовили хороший ужин.
Яло вопросительно посмотрела на Олю.
— Мы не можем задерживаться, сударыня, — тихо сказала Оля.
— Нет, нет, вы переночуете в замке. Я очень довольна, что выехала на прогулку и встретила вас, — ответила дама. — Не только вам, но и вашим лошадям надо отдохнуть. Путь через горы, правда, не так уж далек, но очень опасен: вы можете в темноте сорваться в пропасть.
— Мы не останемся, — упрямо повторила Оля.
— Оля, — умоляюще прошептала Яло, — разве тебе не хочется покушать и отдохнуть в хорошей постели?
— Я вас угощу мороженым, — говорила прекрасная дама. — Или, может быть, вы больше любите шоколад?
Яло незаметно толкнула Олю и шепнула, глотая слюнки:
— Шоколад, Оля! Ты же так любишь шоколад!
— Нам нужно торопиться, Яло.
— Только одна ночь, Оля! Все равно раньше утра мы не попадем к Абажу.
— Нет, мы не останемся.
— Сжалься надо мной, Оля. Я больше не могу ехать. Я так устала! Я просто умру от голода, Оля.
— Хорошо, — кивнула головой Оля, сдаваясь. — Сударыня, мы переночуем в вашем замке.
Карета и всадники въехали в ущелье. Темнота плыла им навстречу. Эхо подков зазвенело во мраке. Вскоре девочки увидели зубчатые стены замка. Он был выстроен на вершине скалы, которая поднималась из горной реки. Волны со всех сторон омывали эту скалу. Судя по тому, что шума воды здесь почти не было слышно, река в этом месте была очень глубока. Поток проносился над захороненными в его глубине камнями и порогами неслышно и стремительно, и можно было подумать, что это не река, а небольшое горное озеро. Только где-то далеко, там, где река снова становилась мелкой, было слышно, как она кипит на порогах.
У ворот замка замелькали факелы и фигуры слуг. Огромный подъемный мост со скрипом перекинулся со скалы на скалу и повис над рекой. Копыта лошадей звонко зацокали по мосту. Карета въехала во двор замка. К прекрасной даме подбежал Бар, чтобы помочь ей спуститься с седла.
— Вы должны чувствовать себя в замке как дома, дорогие дети, — певуче и ласково проговорила прекрасная дама и, обернувшись к слуге, спокойно добавила: — Какой ты неловкий, Бар! — И, взмахнув хлыстом, ударила им по лицу слугу.
При колеблющемся свете факелов Оля и Яло увидели, как Бар покачнулся и на его лице появился широкий красный рубец. Девочки бросились к хозяйке.
— Не надо!.. За что? Зачем вы его бьете, сударыня?
Хозяйка изумленно посмотрела на девочек своими красивыми бархатными глазами.
— Чем вы обеспокоены? Я ударила слугу? Ну так что ж? Как, однако, странно вы воспитаны, мальчики!.. — Она пожала плечами и продолжала, словно ничего не произошло: — Этот замок выстроен еще моим прадедом. Нравится ли он вам?
— Кх… кх, — закашляла Оля. — Так нравится, сударыня, что и передать трудно.
— Бар, — крикнула прекрасная дама своим удивительным голосом-колокольчиком, — пусть подают ужин пажам его величества!
После ужина в зале со сводчатым потолком, освещенном огнями свечей, прекрасная лама пожелала пажам спокойной ночи. Она протянула им руку и Оля и Яло догадались, что се нужно поцеловать. Яло видела, как покривилась Оля, прикоснувшись губами к холеным пальцам.
Затем Бар со свечой в руке провел пажей в отведенную им комнату. Только несколько полукруглых ступеней отделяли ее от зала, в котором они ужинали.
— Вам очень больно, дядюшка Бар? — тихонько спросила Оля.
— А разве вам жалко меня, господин паж? — печально улыбнулся он. — Разве вы никогда не бьете своих слуг? Никогда я не видел таких добрых господ.
— А как зовут вашу госпожу?
— Анидаг.
— Анидаг? — хмуря брови, протянула Оля. — Это значит… это значит…
— Гадина! — подсказала Яло.
— Гадина! — вскрикнула Оля. — Так вот кто эта прекрасная дама!
Бар вышел. Комната, куда он привел девочек, имела закругленные стены и окна со множеством разноцветных стекол. Оля распахнула одно из окон. За окном было темно и прохладно. Где-то внизу чуть слышно плескалась невидимая вода.
К Оле тихо подошла Яло и остановилась за ее спиной.
— А все-таки приятно быть богатой дамой и иметь в горах красивый замок, Оля?
— И хлыст, чтобы бить им по лицу своих слуг! — зло прибавила Оля. — Как тебе не стыдно, Яло!
Она хотела еще что-то сказать, но не успела, потому что перед замком зазвучал рог и внизу заметались с факелами слуги. Девочки увидели, как через реку перекинулся мост и во двор въехала карета. Дверцы кареты распахнулись, и из нее вышел Нушрок.

Глава 11, в которой Нушрок предлагает прекрасной даме стать королевой.

— Мы погибли! — в ужасе прошептала Яло. — Из этой комнаты есть только один выход — в зал.
— Тише, Яло. Нушрок, кажется, уже в зале.
Девочки стояли у тяжелой двери и настороженно прислушивались. Яло взглянула на подругу. Губы Оли сжались, а глаза сощурились, словно она что-то сосредоточенно обдумывала. Яло прикоснулась к ее плечу.
— Оля, почему ты так спокойна? Неужели ты не боишься? Научи и меня ничего не бояться.
— Не шуми, — тихо сказала Оля.
— Ну так я тоже буду смелой! — тряхнула Яло локонами. — Я подберусь сейчас к Нушроку и узнаю, что он там замышляет.
И, прежде чем Оля успела что-нибудь сказать, Яло приоткрыла дверь и юркнула из комнаты. Спустившись на цыпочках со ступеней, Яло увидела на стене колеблющиеся тени Нушрока и прекрасной дамы и притаилась у колонны.
Тень Нушрока со всклокоченными волосами и хищным загнутым книзу носом была страшна.
— Если вы не хотите есть, — зазвенел голос прекрасной дамы, — то выпейте немного вина, дорогой отец. Оно подкрепит вас.
— Благодарю вас, дорогая дочь, но у меня мало времени, а сказать вам я должен много.
— Я готова слушать вас сколько угодно, дорогой отец.
— Наступило трудное время, дочь моя, — начал Нушрок, — народ все чаще отказывается работать и повиноваться нам.
— А кривые зеркала, дорогой отец?
— Народ больше не верит этой выдумке, Анидаг! Только один король приходит еще в восторг от этих стекол. Горожане разбивают кривые зеркала прямо на улицах, не боясь стражников! А зеркальщики начали делать вот это.
— Нушрок что-то вынул из кармана и показал дочери.
Яло увидела, как покачнулась на стене тень прекрасной дамы.
— Правдивое зеркало? — вскрикнула она в страхе. — Народ видит правду?! Это ужасно, дорогой отец!
— Да, это ужасно, Анидаг! Мои зеркальщики больше не хотят быть покорными.
— Их надо заставить быть покорными, дорогой отец!
— Зеркальные мастерские уже оцеплены войсками.
— Вы поступили, как всегда, благоразумно, дорогой отец!
— Но это не все, дорогая дочь! Настало время поставить во главе королевства нового короля. — Нушрок помедлил. — А может быть, королеву…
— О! — воскликнула прекрасная дама.
— Народ очень хорошо знает, что Топсед Седьмой глуп. Его не любят и не признают. Мы терпели его до тех пор, пока все было спокойно. А сейчас на троне должен быть другой человек — умный решительный и… красивый.
— Кто же у нас обладает такими качествами, дорогой отец?
— Вы, дорогая Анидаг!
Прекрасная дама порывисто поднялась, и рядом с уродливой тенью Нушрока вырос ее стройный силуэт.
— Вы шутите, дорогой отец?
— Нисколько! Разве вы не красивы? Разве ваш голос не звучит, как музыка? Какие речи вы сможете произносить с балкона королевского дворца!
Постарайтесь только казаться доброй, дорогая. Все королевство должно знать, что вы щедро одаряете нищих. И, конечно, не кривыми зеркалами… Для этого надо немного денег — совсем немного! У вас такой же холодный и практический ум, как и у меня, Анидаг! С вашей помощью я прекрасно поведу дела! И буду держать в повиновении все королевство. Скажите, согласны ли вы, моя дорогая дочь?
Прекрасная дама без слов наклонила голову, и Нушрок прикоснулся губами к ее волосам.
— Обстоятельства вынуждают меня немедленно вернуться в город. А вам, Анидаг, надлежит не медля ни минуты отправиться к Абажу. Вы удивлены? Он мой враг, но сейчас мы должны действовать заодно. Вы отвезете ему это письмо, и я не сомневаюсь, что он поддержит нас. Чтобы ускорить свидание с Абажем, я советую вам воспользоваться подземным ходом. Кстати, вы возьмете у Абажа ключ, который подходит к замку на Башне смерти. Я ему пишу об этом.
— Но какой подземный ход вы имеете в виду, дорогой отец? — удивленно спросила прекрасная дама.
— Старый подземный ход, построенный предками Нушроков и Абажей.
Неужели вы не знаете о нем? Наши предки были связаны когда-то узами рыцарской дружбы и решили соединить свои владения подземным ходом. Он начинается в винном погребе этого замка и оканчивается где-то в саду Абажа.
— Теперь я вспоминаю, дорогой отец… О каком-то подземном ходе мне действительно рассказывали в детстве. Но мне всегда это казалось сказкой.
Однако я очень боюсь темноты и крыс, дорогой отец! Право же, я не менее быстро доберусь до Абажа в своей коляске. Тем более у меня есть попутчики: в замке ночуют два королевских пажа, которые тоже едут к Абажу.
— Что? Два пажа? — пропищал Нушрок, и тень его с поднятой рукой на несколько секунд замерла на стене. — Сегодня два пажа бежали из королевского дворца! Они похитили ключ от кандалов Башни смерти! И я не могу казнить преступника!
— Не может быть! Впрочем, они и мне показались очень странными.
Дрожащая Яло попятилась назад и, споткнувшись о ступеньку, упала. Ее ладони гулко шлепнули по стеклянному полу. Нушрок прыгнул к Яло, схватил ее за шиворот и подтащил к столу.
— Само провидение посылает мне в руки этих беглецов! — торжествующе сказал Нушрок, внимательно разглядывая Яло. — Они сразу вызвали у меня подозрение. Сегодня я узнал, что они уже были в Башне смерти. Нужно выяснить, зачем они пробираются к Абажу.
— Ой, не давите мне так руку! — захныкала Яло. — Больно… Ой!..
— Что все это означает? — изумленно проговорила прекрасная дама.
— Я думаю, что это такие же пажи, дорогая Анидаг, как вы прачка. А ну-ка, говори, мальчишка, зачем вам понадобился Абаж?
Яло тряслась и молчала.
— Ну!
— Ой, больно!..
— Сейчас будет еще больнее, если ты не заговоришь!
— Ой, ой, не давите так руку!
— Зачем вы ехали к Абажу? Где ключ от кандалов?
Яло молчала.
— Слушай, мальчишка, если ты не скажешь…
— Ой! Мы ехали в гости.
— Лжешь! Если ты мне не скажешь всего, я сейчас поджарю твою руку на этой свечке!
Яло не отвечала. Было слышно, как у нее постукивали зубы. Свободной рукой Нушрок поднес свечку к руке девочки.
Яло закричала и покачнулась.
— Не надо, не надо! Я скажу…
— Ну?
Яло молчала. Министр снова поднес свечку к ее руке.
— Ой, я скажу! Мы хотели…
— Что вы хотели?
— Ой, как больно!..
— Да говори же, мальчишка!
— Ой… Сейчас… Я ничего вам не скажу, будьте вы прокляты!
Резким ударом Нушрок сбил Яло с ног. В ее голове зазвенело, и на несколько секунд она потеряла сознание.
— Мы еще поговорим с тобой! — злобно пропищал министр. — А сейчас послушаем, что нам скажет другой «паж».
Он быстро поднялся по ступенькам и толкнул дверь в комнату, где находилась Оля.
В распахнутом окне Нушрок увидел готовящуюся к прыжку вниз Олю.
— Стой!.. — пронзительно закричал он.
Но Оля уже прыгнула вниз, и подбежавший к окну Нушрок услышал далекий всплеск воды.
— Обыскать реку! — пропищал Нушрок, выбегая в зал.
Слюна разлеталась с его перекошенных яростью губ.
— Доставить мне мальчишку живым или мертвым! А этого заточить в подземелье! Быстрей!
Яло увели. Через час слуги доложили Нушроку, что найти в реке пажа не удалось. Разъяренный Нушрок велел слугам продолжать поиски.
— Вы видите, дорогая Анидаг, что положение все более обостряется, — проговорил он, тяжело дыша и отирая на лице пот. — Я еду вместе с вами к Абажу! Хотите воспользоваться подземным ходом? Нет? Хорошо, прикажите закладывать вашу коляску. А мои лошади пусть отдохнут.

Глава 12, в которой рассказывается о том, как Оля едва не погибла в водопаде.

Оля хорошо плавала. Спасаясь от Нушрока, она бесстрашно бросилась в реку. Девочка погрузилась очень глубоко и, почувствовав под ногами каменистое дно, оттолкнулась от него. Вода легко вынесла ее на поверхность.
Вынырнув, Оля отдышалась и прислушалась.
Вокруг было сумрачно и тихо. Течение быстро уносило ее от замка в черноту ущелья, где слышался глухой шум низвергающейся воды. Очевидно, там был водопад. Тогда через несколько минут конец… Оле стало страшно. Девочка торопливо поплыла к берегу, но бороться с течением было очень трудно. Грохот водопада усиливался. Течение сделало резкий поворот. Олю рвануло и ударило о подводный камень. На мгновение она потеряла сознание, а когда пришла в себя, увидела впереди, чуть левее того направления, по которому ее несло, маленький островок. Девочка устремилась к нему, напрягая последние силы.
Через несколько секунд бурная река выбросила ее на островок, оказавшийся огромным камнем.
Оля долго лежала ничком, вцепившись пальцами в камень. Впереди, совсем рядом, бушевал водопад. Вода стремительно срывалась вниз, и облако мельчайших брызг клубилось над потоком.
Девочка подняла голову и увидела листья. Старый дуб, склонившийся над рекой, протягивал к камню, будто руку, свою широкую ветку. Оля поднялась на ноги и попыталась дотянуться до нее. Но ветка была слишком высоко, и девочка, поскользнувшись, едва не свалилась в воду.
Оля отдышалась и, рассчитав движение, подпрыгнула. Она повисла на ветке и только теперь сообразила, что туфли, наполненные водой, и мокрая одежда будут мешать ей подтянуться к ветке. Как она не догадалась раздеться! Оля беспомощно повисла над камнем. Значит, конец… Оля заскрипела зубами. «Так нет же, нет, обязательно взберусь на дерево!» — подумала она и, собрав все свои силы, забросила на ветку одну ногу. Это было спасением.
С полминуты она висела так, отдыхая. Потом, сделав еще одно усилие, села на ветку верхом и, осторожно перебирая руками, добралась до ствола. Она уселась поудобнее на толстом суку и огляделась. По берегу к ее дубу медленно приближались две человеческие фигуры. Месяц освещал их, и Оля узнала слуг прекрасной дамы.
Слуги остановились в тени дуба. Один из них крикнул, силясь перекричать шум водопада:
— Так ты думаешь. Бар, что он утонул?
— Еще бы! — прокричал в ответ Бар. — Тут не то что ребенок, но и взрослый не выплывет. А если мальчик и выплыл, тем лучше. Давай-ка закурим, приятель. Слуги задымили трубками и вскоре ушли.
Оля быстро спустилась с дерева и зашагала по узкой горной тропинке, настороженно вглядываясь вперед. Темная тучка, набежавшая на месяц, ушла за гору, все вокруг засверкало. Оля ободрилась и зашагала быстрей. Но вскоре месяц закатился за гору, тучи заволокли небо и стало совсем темно.
Впереди мелькнули какие-то тени, сверкнули чьи-то глаза. Послышался противный и надсадный звериный вой.
— Шакалы, наверное… — прошептала Оля.
Девочка остановилась и подняла несколько камней.
— Пошли вон! Пошли вон! — закричала она, швыряя в темноту камни.
Шакалы разбежались. Оле даже показалось, что они поджали хвосты. Она снова пошла вперед, тихонько напевая пионерскую песенку своего отряда: Ничто не остановит нас, Когда нам цель ясна! «Вперед, вперед!» — дала наказ Любимая страна.
Напевая песенку, Оля словно слышала ободряющие слова друга. Она все шла и шла. Вот уже порозовели вершины гор, и веселее зажурчали горные ручьи.
Потом взошло солнце, и Оля остановилась пораженная.
Далеко-далеко внизу она увидела огромное зеркало. Оно начиналось у подножия горы, на которой она стояла, и уходило за линию горизонта, сливаясь с небом. Горы, солнце, облака отражались в зеркале. Это было очень красиво.
И всюду девочка видела на голубой глади работающих людей. Оля догадалась, что это были рисовые поля министра Абажа.
Спустившись с горы, Оля остановилась и передохнула. Началось рисовое поле. Но теперь оно не походило на зеркало. Оказывается, это было самое обыкновенное болото. От него поднимались теплые гнилостные испарения. В заплесневевшей воде резвились стайки головастиков. На длинных ножках по воде быстро бегали какие-то жучки.
Тропинка сворачивала вправо и тянулась через тростниковый поселок к высокому холму, на котором сквозь зелень деревьев девочка разглядела красивое здание с белыми колоннами.
«Наверно, это и есть замок Абажа», — решила она и пошла по дороге мимо тростниковых хижин. На безлюдной улице Оля иногда встречала скучающих стражников и маленьких детей с бледными губами и синевой под глазами. Дети долго и удивленно смотрели ей вслед, а стражники салютовали алебардами пажу короля.
«Бедные дети, как они бледны! — думала Оля. — Все, кто постарше, наверное, работают на рисовых полях». Она не ошибалась. За поселком Оля увидела работающих в воде стариков и подростков. И что это? Ей показалось, что несколько голосов негромко пели ту самую песню, которую она уже слышала раньше:
Нас угнетают богачи, Повсюду ложь подстерегает, Но знайте, наши палачи, Все ярче Правда расцветает!
Олино сердечко забилось быстрее, в груди стало горячо. Она не была знакома ни с одним из этих людей, работавших в гнилой воде, но теперь она знала, что среди них найдет друзей.
«Однако как я попаду к Абажу? Что я ему скажу? — продолжала размышлять Оля. — Удастся ли мне раздобыть ключ?»
Она тряхнула головой.
«Нет, только не надо отчаиваться. Лучше все спокойнее обдумать. Папа всегда посмеивался над моей торопливостью и любил приговаривать: «Поспешишь — людей насмешишь». Милый папочка, если бы ты видел сейчас свою дочь! Но что же все-таки мне делать теперь? Где сейчас Яло? Удалось ли ей вырваться из лап Нушрока? И зачем только мы остались ночевать у Анидаг!» — думала Оля, подходя к замку Абажа.
— Ах, Яло, Яло! Как мне трудно с тобой! — прошептала она. — Но ты все-таки добрая девочка, и ты моя единственная подруга в этой чужой стране.
Как бы я хотела тебя увидеть сейчас!
Оля завернула за угол, сделала несколько шагов и прижалась к ограде замка. Неподалеку от ворот стояла коляска, запряженная четверкой лошадей, и на козлах сидел Бар. Оля шла не по дороге, а по горной тропинке и не видела коляски, которая, словно вихрь, пролетела через горы и доставила к замку Абажа Нушрока и его дочь.

Глава 13, в которой Яло убеждается в существовании подземного хода.

Вот что случилось, прежде чем Бар попал к замку Абажа.
Высоко держа над головой факел. Бар вел Яло в подземелье.
— Так ты, говорят, зеркальщик, а не паж? Это верно? — спросил он, оглядывая Яло с головы до ног. — И как тебя угораздило связаться с Нушроком?
— Ох, дядюшка Бар, я ни в чем не виноват.
— Верю… Да только для наших господ все равно, что виновен, что не виновен.
— А что они со мной сделают, дядюшка Бар?
— Думаю, что тебе придется несладко, парень… Постой, откуда ты знаешь мое имя?
— Я видела… Нет, я видел, как дочь Нушрока ударила вас по лицу хлыстом и назвала Баром.
— Да, собачья жизнь… — проворчал Бар и в замешательстве остановился.
В каменной стене виднелось несколько дверей.
— Куда же тебя посадить, парень? — нерешительно проговорил он. — Я бы, пожалуй, отпустил тебя на свободу, да только тогда мне придется распрощаться с жизнью.
Яло быстро сказала:
— А вы не отпускайте меня, дядя Бар, а посадите в винный погреб.
— В винный погреб? — усмехнулся Бар. — Уж не хочется ли тебе отведать старого амонтильядо, которое так любят пить наши господа? Впрочем, в винном погребе ты сможешь хоть посидеть на бочонках… Что ж, идем!
Бар подошел к одной из дверей и снял с нее огромный замок. Громко заскрипели ржавые петли. Бар пропустил Яло в погреб. Это было низкое помещение со сводчатым потолком. Справа и слева стояли потемневшие от времени бочки. Проход между ними терялся в темноте. Пахло сыростью и плесенью.
— Как страшно оставаться здесь одному! — прошептала Яло.
— Я, пожалуй, оставлю тебе факел, мальчуган.
— Спасибо, дядюшка Бар!
— Захочешь спать, подремли на бочках, а то, если ляжешь на каменный пол, в тебя из этих камней вползет такая лихорадка, что твои кости будут потом скрипеть всю жизнь.
Но Яло было не до отдыха. Как только по ту сторону двери щелкнул заржавленный замок, она пошла вперед по проходу между бочками, освещая себе путь факелом.
Проход упирался в глухую стену. Яло разочарованно остановилась перед ней и даже потрогала ее пальцем. Стена была холодная и скользкая.
Девочка пошла назад по проходу, внимательно все осматривая, и снова ничего не увидела, кроме бочек и замшелых стен, освещенных колеблющимся светом факела.
Яло начал пробирать холод подземелья, и она попрыгала, чтобы согреться.
Потом снова побежала по проходу и, остановившись у стены, постучала в нее кулаком.
«Где же, наконец этот подземный ход? — теряя терпение, подумала она.
— Ведь говорил же Нушрок, что он начинается в винном погребе!» Яло подняла факел повыше, чтобы осветить углы и попятилась.
— Кто здесь? — испуганно спросила она. В самом углу, притаившись за бочкой, стоял человек. На нем были металлический шлем и рыцарские доспехи, а лицо закрывало опущенное забрало. В одной руке человек держал щит, на котором Яло разглядела герб с коршуном, а другой — копье.
— Почему вы молчите? — тихо спросила Яло, переводя дыхание.
Человек не отвечал. Девочка подняла факел еще выше, силясь разглядеть его глаза в узкой щели забрала.
— Вы, наверно, стережете эти бочки с вином? — помолчав, добавила она.
Человек в доспехах рыцаря упорно не отвечал.
— Не подумайте, пожалуйста, что я хотела попробовать какого-нибудь вашего амон… амоятильядо, — проворчала Яло. — Я терпеть не могу никакого вина!
Человек безмолвствовал, и Яло жалобно проговорила:
— Пожалуйста, скажите хоть одно слово, а то мне становится очень страшно…
Рыцарь, по-видимому, относился к ней с полным равнодушием. В конце концов Яло осмелела и повысила голос:
— Ну и молчите сколько вам влезет! Не думайте только, что я вас действительно боюсь!
Она протиснулась между стеной и бочкой и остановилась подле самого рыцаря.
— Эй, вы! — вызывающе сказала она. — Если вы разучились говорить, так хоть не стойте истуканом и не пугайте девочек. То есть, я хочу сказать, мальчиков…
И затем, уже совсем осмелев, Яло постучала костяшками пальцев в металлическую грудь рыцаря. Доспехи гулко зазвенели, и девочка рассмеялась.
Под доспехами никого не было. Металлический человек был пуст, как выпитая бочка.
Улыбаясь, Яло еще раз постучала по доспехам рыцаря, подергала забрало, потрогала копье и наконец со вздохом облокотилась на щит с коршуном.
Щит вдруг сдвинулся с места. Какие-то пружины звякнули внутри рыцаря, и что-то заскрежетало за спиной у Яло.
Она оглянулась и от удивления открыла рот: часть стены опустилась в землю. Факел осветил узкие ступени, круто уходящие вниз.
Это был подземный ход.
Яло быстро спустилась по скользким каменным ступеням и торопливо зашагала по узкому проходу. Вскоре ее постигло несчастье: догорел и погас факел.
Отшвырнув факел, Яло пошла вперед с вытянутыми перед собой руками. С отсыревшего потолка на нее падали холодные капли. Несколько раз Яло чувствовала, как по ногам пробегали крысы. Бедная Яло, как испуганно билось ее сердечко! Но она упрямо шла вперед и шептала слова песенки:
А если трудный час придет, Не унывай, дружок!
Пусть тьма, пусть ночь, — шагай вперед И помни наш флажок!
И вот, наконец, впереди показался слабый свет. Он едва пробивался сквозь щели стены, в которую вдруг уперся подземный ход. И этот неясный тусклый свет обрадовал Яло, как солнце. Сбоку она увидела рычаг и поняла, что на него нужно нажать, чтобы открыть проход. Яло уже подняла к рычагу руку, как вдруг услышала голос.
Прислонив глаз к одной из щелей, девочка увидела полукруглые белые перила, затянутые вьющейся зеленью. По-видимому, это была беседка. За беседкой виднелись вершины деревьев, остроконечные стеклянные башенки и крыша огромного здания. Эта беседка была построена, вероятно, на очень высоком месте.
Яло посмотрела в другую щель и увидела Нушрока, Анидаг и Абажа, которые сидели за столиком в больших креслах.

Глава 14, в которой Яло встречается с Олей.

Яло смотрела на человека, состоящего из двух шаров, кусала губы и вздрагивала от сдерживаемого смеха. Глаза на верхнем шаре были прикрыты сморщенными веками. Абаж о чем-то думал. Нушрок и Анидаг выжидательно молчали. Но вот веки Абажа зашевелились и открыли глаза.
— Я согласен с вами, Нушрок, — наконец сказал Абаж. — Нам нужен новый король. Да, да, новый король!
— Я не сомневался, Абаж, что вы будете моим единомышленником, — ответил Нушрок. — Я лишь сожалел, что вас не было в городе и я не мог посоветоваться с вами.
— Но я не во всем согласен с вами, Нушрок, — замигал веками Абаж. — На троне должен быть мужчина!
Черные птичьи глаза Нушрока смотрели зло и вопросительно. Абаж засопел и продолжал:
— Не думаете ли вы, что мы чего-нибудь достигнем, если снимем корону с уродливой куклы и наденем ее на красивую куклу?
Лицо Анидаг вспыхнуло от гнева:
— Вы чрезвычайно любезны, Абаж!
— Министр Абаж! — пискнул Нушрок. — Мне кажется, что вы могли выбирать другие выражения, когда речь идет о моей дочери!
Абаж устремил свои хитрые зеленые глаза на Анидаг.
— Я приношу свои извинения вашей прекрасной дочери, если моя откровенная речь ей не совсем приятна. Однако выслушайте меня спокойно, Нушрок. Поймите, на троне должен быть решительный и мужественный человек.
Да, да! На троне должен быть мужчина. Тогда зеркальщики не будут засылать своих лазутчиков в наши замки! А самых беспокойных мы закуем в кандалы и запрем их вот этим ключом! — Абаж вынул из кармана ключ и взмахнул им.
У Яло забилось сердце. Немигающим взглядом она смотрела на ключ.
— Кто же все-таки, по-вашему, должен быть королем? — спросил Нушрок изменившимся, почти глухим голосом.
— Мой сын, который, если хотите, женится на вашей дочери, — ответил Абаж. — Тогда мы вместе с вами будем управлять королевством.
— Вы хотите устроить получше свои дела, Абаж?
— Так же, как и вы, Нушрок. Мне, например, известно, что вместо кривых зеркал вы хотите начать делать оружие.
— Тес… Молчите! Кто вам сказал об этом?
— Будьте спокойны, Нушрок. Об этом никто не узнает.
Все замолчали.
— Хорошо, Абаж, я согласен: мы поженим наших детей, — сказал Нушрок.
— А теперь дайте мне ваш ключ.
— Зачем вам понадобился мой ключ, Нушрок?
— Королевский ключ пропал.
Зеленые глаза Абажа расширились.
— Пропал? Значит, я единственный обладатель той драгоценности, которая держит в страхе все королевство?
— Дайте мне ваш ключ, Абаж! — повысил голос Нушрок.
— Я не отдам его так просто! — поднялся Абаж, и его живот заколыхался над столиком. — О, не смотрите, не смотрите на меня, Нушрок!
— Я знаю, Абаж, почему вы не хотите отдать мне ключ! — очень тихим, вздрагивающим от ярости голосом проговорил главный министр.
— Почему?
Нушрок поднялся во весь рост и пропищал:
— Потому что этот ключ подходит к кладовым с государственной казной!
— Он вдруг ухватил Абажа за плечи. — Отдайте ключ!
— Не дам! — завопил Абаж, пытаясь сбросить со своих плеч руки Нушрока.
— Нет, отдашь, толстая жаба!
Они схватились, сопя и тяжело дыша, и вдруг рухнули на пол. Ключ со звоном отлетел в сторону. Яло слышала, как завизжала Анидаг, стараясь ухватить Абажа за волосы.
Яло нажала на рычаг. Заржавленные пружины заскрипели, и стена подалась в сторону, увлекая за собой гирлянды вьющейся зелени.
Девочка прыгнула в беседку и подхватила с пола ключ.
— Ключ! — завопила Анидаг. — Ключ!
Но захваченные борьбой Нушрок и Абаж не слышали ее.
Яло искала глазами, куда бежать, и почувствовала, что ее схватили за курточку.
— Пустите! — рванулась Яло, но пальцы Анидаг уже сжимали ей плечи.
— Нет, ты не уйдешь от меня! — прошипела Анидаг.
Яло взглянула в ее большие черные глаза и отшатнулась: «Как она похожа на Нушрока, когда злится!» Глаза Анидаг налились кровью, и на лице выступили пятна, а заострившийся нос, казалось, приготовился клюнуть.
— Проклятые коршуны! — закричала Яло. — Вы больше меня не запугаете!
Пустите, я совсем не боюсь вас!
Девочка рванулась, костюм пажа затрещал, и в руках Анидаг остался лишь обрывок рукава. Яло вскочила на перила беседки и свалилась на клумбу цветов.
— Держите его! Держите!.. — визгливо закричала ей вслед Анидаг.
Яло обежала большой фонтан, споткнулась, растянулась на дорожке, вскочила и, бросившись в кусты, уперлась в ограду. Она слышала, как, путаясь в длинном платье, за ней бежала дочь Нушрока. Девочка оглянулась. В развевающемся плаще по ступенькам беседки сбегал Нушрок. Следом за ним катился Абаж.
Яло торопливо взобралась на ограду и, прыгнув вниз, лицом к лицу столкнулась с Олей.
— Яло! Милая!..
— Оля, у меня ключ! — задыхаясь, сказала Яло.
Оля без слов схватила ее за руку и потащила к коляске, на козлах которой дремал Бар.
— Дядюшка Бар, дорогой, отвезите нас в город.
Завтра должны казнить маленького зеркальщика Гурда, — быстро говорила Оля. — Мы можем его спасти. Умоляю вас дядюшка Бар!
— Держите его, держите! — доносился из сада пронзительный голос Анидаг.
— Гурд? — спросил Бар. — Я слышал о нем. Это смелый парень. Эх, была не была! Садитесь, друзья!
Девочки вскочили в коляску. Бар взмахнул кнутом. Словно ураган понеслись вперед добрые кони.
— Только как вы это опять очутились вместе? — обернулся к девочкам Бар. — Чудеса!
— Мы вам потом все-все расскажем. А теперь скорей в город! Пожалуйста, скорей, дядюшка Бар!

Глава 15, в которой Оля освобождает Гурда и побеждает Нушрока.

Лошади мчались так быстро, что временами девочкам казалось, будто карета не катится, а летит по воздуху. Страшные пропасти и грозные скалы окружали извивающуюся в горах дорогу, которая словно по спирали поднималась все выше и выше.
Яростный ветер бил в лицо девочек.
— Только бы успеть, Яло!
— Да, только бы успеть, Оля!
— Скорей, скорей, дядюшка Бар!
Оля оглянулась и увидела далеко внизу на дороге крошечного всадника.
Плащ всадника, словно черное разбойничье знамя, бился на ветру за его спиной.
— Дядюшка Бар! — закричала Оля. — Нушрок гонится за нами!
Бар остановил лошадей и спрыгнул на дорогу. Девочки удивленно посмотрели на него.
На зеленом склоне паслись овцы. Старый пастух в белой одежде, словно изваяние, стоял над каменным обрывом, опираясь на посох. Ветер трепал его длинные седые волосы.
Бар подбежал к пастуху, что-то быстро сказал ему, показывая вниз, на черного всадника. Старик кивнул головой.
Оля увидела, как старик и Бар начали сталкивать вниз камни. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее катятся камни вниз, сбивая и увлекая за собой другие.
Вскоре до слуха девочек донесся грохот обвала, и тучи пыли поднялись над нижней дорогой.
Бар подошел к девочкам и подмигнул:
— Если эти камешки и не накроют Нушрока, то задержат надолго!
…Рисовые поля, похожие на зеркало, горы с обрывами и скалами, зеленые королевские виноградники остались, наконец, позади. Город со сверкающими башнями и шпилями приближался с каждой секундой. Еще издалека увидели девочки темный силуэт Башни смерти, поднимающейся под самые облака. И Оле вдруг показалось, будто желтая тень этой башни лежит на всей стране.
— Скорей, скорей, дядюшка Бар!
— Мы уже въезжаем в город, друзья.
Но вот, наконец, и Башня смерти. Бар натянул вожжи, лошади остановились, словно вкопанные; они храпели, белая пена висела на их удилах.
Оля и Яло стремительно выскочили из коляски.
Стражник загородил им путь.
— Простите, ваши сиятельства, но только господин Нушрок запретил мне пускать пажей на Башню смерти.
— Что ты, приятель! — похлопал его по плечу Бар. — Разве ты не видишь, что их сиятельства приехали казнить зеркальщика? Посмотри, вон у них и ключ от кандалов.
Стражник пожал плечами и сказал:
— Ну что ж, коли так — идите!
Девочки, задыхаясь, бежали вверх по лестнице.
— Только бы успеть, Яло!
— Да, только бы успеть, Оля!
Опять во мраке заметались летучие мыши, опять застонала сова… Будет ли когда-нибудь конец бесчисленным ступеням?!
Бледные, с бьющимися сердцами девочки взбежали, наконец, на площадку крыши.
— Вот и мы, Гурд!
— Здравствуй, Гурд!
— Здравствуйте! — ответил радостно мальчик. — Я вас так ждал!.. Я верил, что вы придете!
Сегодня Гурд выглядел куда лучше. Глаза его радостно блестели. Оля склонилась над мальчиком.
Замок щелкнул, звеня, упали цепи.
— Ты свободен, Гурд! Вставай!
Девочки помогли Гурду подняться. Какой он все-таки слабый! Оля торопливо сняла с себя костюм пажа и осталась в своем школьном платье с красным галстуком.
— Быстрей надень этот костюм, Гурд!
Яло испуганно посмотрела на подругу.
— А как же ты, Оля!
— Я все обдумала, Яло. Так надо! Стражник подумает, что это я, а не Гурд.
— А ты?
— Я как-нибудь выберусь отсюда, Яло. Я здоровая и сильная. И я очень быстро бегаю… Не беспокойся обо мне.
— Но, Оля…
— Быстрей, Яло! Нельзя терять ни секунды!
Яло и Гурд ушли. Оля слышала, как постепенно удалялся шум их шагов. Она села на площадку и задумалась: что же ей теперь делать? Вернуться домой!
Сегодня же! Только бы выскользнуть из этой ужасной башни! Оля легла на живот и подползла к самому краю площадки. Далеко-далеко внизу виднелась карета величиной с ноготок и такие же крошечные лошади. Значит, Яло и Гурд еще не вышли из башни. Как, однако, долго они спускаются! Ах, наконец-то они показались! Вот они подошли к карете. Вот стражник подсаживает их в коляску.
И вот, наконец, лошади трогаются и несут карету к городу.
Оля облегченно вздохнула. Теперь и ей можно спуститься с башни.
Она сбежала вниз, прыгая через одну и даже через две ступеньки. Потом, когда скрылось отверстие в крыше и стало темно, девочка пошла медленнее.
Несколько летучих мышей задели ее своими крыльями. Но она не замечала их.
Ступени, ступени, ступени! И вдруг девочка остановилась: кто-то поднимался ей навстречу.
— Кто здесь?
Человек не отвечал. Девочка слышала только его прерывистое дыхание. Она в страхе пятилась от надвигающегося человека и поднималась все выше. А когда в отверстии крыши забрезжил свет, она разглядела черный плащ и в отчаянии закрыла глаза рукой. Но вместе с отчаянием в ней поднялась волна ненависти к этому отвратительному человеку.
«Нет же, нет, — стискивая зубы, подумала Оля, — я не боюсь его!» Нушрок вышел следом за Олей на крышу и остановился, увидев цепи, которые лежали на камнях, будто мертвые змеи.
— Девчонка! — очень тихо сказал Нушрок. — Так это ты освободила зеркальщика?..
Оля не отвечала. Нушрок сделал к ней шаг и продолжал так же тихо, дрожа от ярости:
— Ты полетишь сейчас вниз, девчонка! Под моим взглядом ты сама бросишься вниз! Ну?! Что же ты не опускаешь своих глаз, девчонка?
Оля сжалась, однако не опустила перед Нушроком своих чистых голубых глаз. Наоборот, она широко открыла их и, не мигая, смотрела в хищные глаза человека-коршуна.
— Нет, я не опущу перед тобой глаз, проклятый Коршун! — вдруг крикнула она. — Я не боюсь тебя, потому что презираю! Я знаю, что ложь никогда не убьет правду! А правда на моей стороне.
Девочка и человек-коршун застыли в страшном единоборстве. И вот в черных глазах Нушрока мелькнул ужас и по лицу пробежала судорога. Он втянул голову в плечи и стал отступать. И по мере того как сгибался Нушрок, Оля все больше выпрямлялась, чувствуя, как ее охватывает ликование.
Ей казалось, что из ее глаз вылетают молнии и она пронизывает Нушрока своим взглядом. Лицо Нушрока исказила гримаса. Он пятился все дальше к краю площадки и, наконец, не выдержал, опустил глаза и закрыл их ладонью.
— Ага, ты опустил глаза! — торжествующе закричала Оля. — Ты боишься правды, проклятый Коршун!
— Кто ты? — тяжело дыша, спросил Нушрок. — Я никогда не видел таких глаз… И почему меня пугает этот красный галстук? Откуда ты пришла, девчонка? О-о, какие светлые глаза!.. Как страшно! Не смотри, не смотри на меня! Мне душно! Мне нечем дышать! Не смотри-и…
Нушрок сделал еще шаг назад. Это был его последний шаг. Он сорвался с Башни смерти и разбился на тысячи стеклянных осколков.

Глава 16, в которой Оля снова слышит голос волшебного зеркала.

Если бы вы только могли видеть, что делалось внизу, когда Оля спустилась с башни!
— Нушрок разбился! Нушрок разбился! — во всю силу легких кричал стражник, подбрасывая вверх свою алебарду. — Сколько лет я ждал этой минуты!
Со всех концов города к башне торопились люди. Среди них было множество девочек и мальчиков. В толпе Оля увидела Яло, Гурда и Бара. Они налетели на нее, как вихрь, и чуть не задушили в своих объятиях.
Потом, расталкивая всех, к Оле протиснулась женщина в белом колпаке.
— Тетушка Аксал!
— Фазанята! Добрые мои девочки!..
Как радостно обнимала Олю и Яло тетушка Аксал! У нее дрожали руки, и она без конца повторяла, всхлипывая:
— Фазанята, славные мои фазанята!
Кто-то закричал в толпе:
— Гурд! Ты жив, мальчик?!
— Друзья! — ответил Гурд. — Эта девочка спасла мне жизнь!
Какая буря приветствий раздалась кругом! А Оля стояла раскрасневшаяся, неловко опустив руки, не зная, куда деваться от смущения.
— Эта девочка, — крикнула тетушка Аксал, — пришла из чудесной страны, где сердца всех людей благородны и отважны!
— Оля! — закричали дети. — Оставайся всегда с нами!
— Оставайся с нами! — раздавалось со всех сторон.
Гурд посмотрел в глаза Оли и сказал:
— Ты слышишь, Оля?
Неожиданно для самой себя Оля взмахнула косичками и заговорила. И ее слабый голосок вдруг стал таким звонким, что его услышали на самых отдаленных улицах города.
— Я не могу остаться с вами, дорогие друзья, потому что нет на свете ничего прекраснее и лучше моей страны! Вы, наверно, тоже построите когда-нибудь такую же светлую жизнь, как в моей стране. Я верю в это, дорогие друзья!
Потом Оля и Яло шли по городу, и все встречали их и расступались перед ними с улыбками и приветственными криками. Повсюду слышался звон стекла. Это горожане разбивали кривые зеркала на площадях и улицах города. И этот звон звучал, как музыка.
— Оля, давай споем нашу песенку, — предложила Яло.
Оля кивнула, и девочки радостно запели:
Ничто не остановит нас, Когда нам цель ясна!
«Вперед, вперед!» — дала наказ Любимая страна.
Солнце ярко сверкало над городом, и все искрилось вокруг. Песню подхватил Гурд. А вслед за ним ее начали петь мальчики и девочки.
Вот, наконец, и площадь с фонтаном, а вот и стеклянная лестница, уходящая вверх. Оля нежно простилась с тетушкой Аксал, Гурдом и Баром. Сотни мальчиков и девочек прощально махали ей руками.
Оля и Яло медленно поднимались по лестнице. Ступени, словно струны, звенели под их ногами. И вдруг девочки услышали отдаленный грохот. Они оглянулись. Далеко за городом рухнула Башня смерти, а там, где она стояла, в воздух поднялась, все более разрастаясь, туча черной пыли. Весь город неумолчно шумел радостными криками. И девочки еще раз подняли вверх руки, прощаясь со страной, жители которой перестали верить кривым зеркалам.
На самой вершине холма они раздвинули кусты и выпрыгнули из книги в переднюю. И в ту же секунду Оля увидела у своих ног книгу, на обложке которой было написано: «икзакС». Затем по чистой глади зеркала побежали голубые волны. Она услышала красивый звенящий голос, будто ударились друг о дружку хрустальные стеклышки:
— Ты хочешь вернуться домой, Оля?
— Очень!
— Ты не жалеешь о том, что побывала в Королевстве кривых зеркал?
— О нет, я так благодарна тебе, волшебное зеркало! Ведь я так много видела и так много поняла! Я раньше даже и представить себе не могла, что маленькие недостатки могут так помешать в трудную минуту!
Волны на гладком стекле зеркала успокоились, и голубой туман рассеялся.
Стекло исчезло. Осталась только одна рама от зеркала.
— Прощай, дорогая Яло…
— Прощай, Оля! Спасибо, что ты научила меня быть смелой и доброй.
Подруги обнялись и расцеловались.
Потом Оля быстро переступила через раму и оглянулась. По зеркалу уже снова скользили голубые волны.
Когда они рассеялись, Оля снова увидела Яло, улыбнулась ей и помахала левой рукой.
Скрипнула дверь.
— Опять ты вертишься перед зеркалом! — сказала бабушка, появляясь в передней. — Небось, не отходила от него, пока я была у слесаря… Ну, вот я и получила новый ключ. Смотри, больше не теряй его, Оля!
Оля повисла у бабушки на шее.
— Бабунечка, родненькая, здравствуй, как я рада!
— Батюшки! — растроганно и немного растерянно сказала старушка. — Что это с тобой? Как будто год не виделись, а расстались-то всего десять минут назад.
— Как ты запыхалась, бедненькая! И почему я сама не пошла за ключом?
— Да ведь ты же боялась темноты.
Оля горячо поцеловала бабушку.
— Что с тобой, девочка? Чем ты так взволнована?
— Я тебе все, все расскажу.
— Да что случилось?
— Я просто, бабушка…
— Ну что? Что?
— Я просто… посмотрела на себя со стороны.
Обняв растроганную, улыбающуюся бабушку, Оля украдкой взглянула в зеркало и снова помахала рукой Яло. И странно: ей показалось, что Яло запоздала ответить ей таким же движением и, замешкавшись, смахнула со щеки слезу. Впрочем, все это, конечно, Оле только показалось…