Алеша Попович и Тугарин Змеевич — Былина

У соборного попа ростовского был молодой сын, удалый добрый молодец, Алёша.
Научился Алёша на коне ездить, научился мечом владеть и приходит к милому родителю просить благословения на путь-дорогу: хочет Алёша поехать к морю, пострелять гусей-лебедей, малых серых утушек, поискать богатырских подвигов.
Отпустил отец Алёшу в путь-дорогу, вывел Алёша из конюшни своего доброго коня, оседлал его, приговаривает:
— Не оставь меня, добрый конь, в чистом поле серым волкам на растерзанье, чёрным воронам на расхищенье.
Надел на себя Алёша богатырские доспехи, взял с собой доброго молодца, Екима Ивановича, своего названого брата, и выехал в поле, едут богатыри рядом: нога в ногу, стремя у стремени, плечо о плечо, едут с утра до вечера, нигде не мешкают, у рек перевоза не спрашивают, доехали до распутья трёх дорог, лежит посредине белый камень, а на нём вырезана какая-то надпись.
Говорит Алёша Екиму:
— Ты, братец, человек умный, грамоте разумеешь, прочти-ка, что на камне написано. Читает Еким Иванович, что одна дорога ведёт в Муром, а другая в Чернигов, третья прямо к городу Киеву.
— Куда поедем? — спрашивает Еким Алёшу.
— Поедем прямо в стольный Киев, к ласковому князю Владимиру. Повернули они коней на дорожку прямоезжую, доехали до Сафать-реки, раскинули на лугу полотняный шатер, легли богатыри отдохнуть.
Прошла длинная ночь осенняя, встал Алёша рано, росой умылся, Богу помолился. Хотели уже богатыри пуститься в путь-дорогу, да тут подходит к ним калика перехожий, нарядный: разодет в шубу соболью, лапотки у него семи шелков, серебром, золотом расшиты, в руках палица весом в пятьдесят пудов, заморским свинцом налита.
Говорит калика богатырям:
— Добрые молодцы! Видел я сегодня Тугарина Змеевича, чудовище страшное: ростом он в три сажени, от плеча до другого косая сажень, между глаз стрела калёная уляжется, конь под ним, словно лютый зверь: из ушей дым валит, из ноздрей пламя пышет.
Захотелось Алёше побороться со змеем, просит он калику, чтобы уступил ему ненадолго своё платье каличье, надел пока его богатырское.
Поменялись они одеждой, пошёл Алёша за Сафать-реку. Как увидал его Тугарин — закричал ему громким голосом, так что всколыхнулась мать-земля сырая:
— Гей, калика перехожий, не видал ли ты молодого Алёшу Поповича: я бы его копьём заколол, огнём спалил! Стоит Алёша еле жив со страху, однако говорит змею:
— Не слышу, что говоришь ты, Тугарин Змеевич, подъезжай сюда поближе, скажи погромче.
Поверил ему Тугарин, подъехал к нему вплотную. Как кинет ему в лоб Алёша палицу свою тяжёлую в пятьдесят пудов — расшиб Тугарину голову, упал змей навзничь.
Снял Алёша с Тугарина цветное платье, ценой во сто тысяч, и на себя надел, сел на змеева коня и поехал назад.
Увидали его Еким Иванович с каликою, испугались, подумали, что сам Тугарин гонится за ними, побежали к городу Ростову. Алёша за ними, кричит:
— Постойте, братцы! Куда! Никто его и не слушает. Еким Иванович, со страху не оглядываясь, запустил в Алёшу свою палицу в тридцать пудов весом. Попала палица прямо в грудь молодецкую, упал Алёша на землю. Видит Еким, что враг его свалился с коня, вернулся, выхватил свой кинжал булатный, хочет рубить Алёше грудь белую, да увидал на нём золотой крест — остановился, заплакал горько.
— Наказал меня Бог, убил я своего братца названого! Стал Еким с каликой приводить Алёшу в себя, влили ему вина в рот, водой его холодной спрыснули, встал наконец Алёша, шатается, словно хмельной.
Переменился потом Алёша с каликой одеждой, надел своё богатырское платье, а Тугариново в сундук спрятал, и поехали они с Екимом Ивановичем в Киев.
Прибыли они на княжий двор, слезли с коней, пошёл Алёша в гридню княжескую, входит — крестом себя осеняет, кланяется на все четыре стороны.
Спросил князь Алёшу об имени, отчестве, посадил его на лучшее место, ласковым словом приветствовал. Только сел Алёша за стол, видит — отворяются двери гридни, и двенадцать сильных богатырей вносят на пир Тугарина Змеевича: лежит Тугарин на золотой доске, проносят его на лучшее место между князем и княгиней.
Как начали разносить кушанья сахарные, видит Алёша, что Тугарин по целой ковриге хлеба глотает, чашей мёду, величиной с ведро, каждое кушанье запивает.
— Что за невежа, мужик неотёсанный, к тебе, князь Солнышко, на пир попал? — спрашивает Алёша Владимира. — Была у моего батюшки старая собака, жадная на еду, однажды стащила она большую кость да и подавилась! То же будет и с Тугарином.
Почернел Тугарин со злости, однако промолчал на первый раз, Алёша просветлел, словно светлый месяц. Принесли на стол белую лебедь, взял Тугарин лебедь с блюда, всю зараз проглотил. Говорит Алёша:
— Ласковый князь, где это видано, чтоб кто-нибудь по целой лебеди зараз проглатывал! Была у моего батюшки старая корова, забрела она раз к подворотне, целый чан браги выпила да и лопнула. То же будет и с Тугарином.
Не вытерпел тут Тугарин, схватил свой кинжал, пустил в Алёшу, увернулся Алёша, а брат его Еким Иванович перехватил кинжал, спраши­вает брата:
— Сам ли ты, Алёша, в Тугарина кинжал бросишь или мне велишь?
Отвечает Алёша:
— Ни сам не брошу, ни тебе не велю: переведаюсь я завтра с Тугарином в чистом поле один на один, на заклад ставлю свою буйную голову.
Стали все гости князя за Тугарина заклад ставить, ставят бояре по сто рублей, а купцы богатые по пятидесяти, а мужики деревенские по три копеечки, все уверены, что несдобровать Алёше. Один владыка Черниговский поручился за Алёшу Поповича.
Взмахнул Тугарин своими бумажными крыльями, вылетел из гридни княжеской.
Всю ночь перед боем Алёша молился Богу: «Пошли, Господи, тучу чёрную с дождём да с градом, чтобы размокли у змея бумажные крылья». Дошли Алёшины молитвы до Спаса Пречистого: полил дождь с градом, размочил Тугарину бумажные крылья, упал злодей на сырую землю. Поехал тогда Алёша Тугарину навстречу — биться с ним смертным боем, кричит Тугарин Алёше:
— Вот я тебя огнём спалю, а не то конём затопчу или копьём заколю, выбирай, что тебе больше нравится! Говорит Алёша:
— Нехорошо ты, Тугарин, поступаешь! Хотел биться со мной один на один, а сам ведёшь за собой грозную силу. Удивился Тугарин речам Алёши, обернулся назад посмотреть, какая такая сила идёт за ним, а Алёше только того и надо. Подскочил Алёша к Тугарину, срубил ему буйную голову, упала голова змеева на сырую землю, как пивной котёл. Поднял её Алёша, привязал к седлу, привёз в Киев на княжий двор да тут и бросил.
Обрадовался Владимир-князь:
— Велика твоя служба, славный богатырь: свет ты мне дал увидеть, как избавил меня от Тугарина! Оставайся в Киеве, служи мне верой-правдою, я тебя щедро награжу своими милостями! Остался Алёша в Киеве, служил князю верой-правдой не один десяток лет, перебил не одну сотню врагов княжеских.