Как Башмаков одолжил свою фамилию — Никольский Б.Н.

Если приключалась в нашей роте какая нибудь странная история, то приключалась она непременно с Башмаковым. Хотя, в общем то, она вполне могла произойти с любым из нас, но вот происходила почему то всё таки с Башмаковым.
Так было и в этот раз.
Почему именно на Башмакова пал выбор сержанта Модестова – неизвестно. Этот сержант Модестов в нашем батальоне отвечал за спортивную работу, и была у него одна слабость – во что бы то ни стало хотелось ему прославить наш батальон.
И вот этот сержант Модестов подходит как то к Башмакову и говорит:
– Придётся вам, Башмаков, на вечерок одолжить свою фамилию.
– То есть как? – удивился Башмаков.
– А очень просто. Я тут в посёлке классного боксёра разыскал. Договорился с ним, чтобы он за наш батальон выступил. Ну вот вы ему свою фамилию и одолжите. Объявим, будто Башмаков выступает. Ради спортивной славы батальона.
– Ладно, – говорит Башмаков. – Если ради славы… Правда, я этот бокс не люблю, смотреть даже на него не могу. Но мне то что. Берите мою фамилию.
Поговорили они так, и Башмаков об этом разговоре тут же забыл. А на другой день прибегает в казарму лейтенант – начальник физической подготовки части.
– Кто у вас тут Башмаков? – спрашивает.
– Я Башмаков, – говорит Башмаков.
– Что же вы, – говорит лейтенант, – молчали до сих пор? Что же вы свои боксёрские способности скрывали? На тренировки почему не ходили?
– Да я… – говорит Башмаков, но взволнованный лейтенант не даёт ему сказать больше ни слова.
– Я понимаю, – говорит он. – Вы и без тренировок вчера отлично выступили. Одним словом, собирайтесь. С начальством я уже договорился. Едем.
– Куда, – спрашивает Башмаков, – едем?
– К танкистам. Товарищеский матч, у нас сегодня с ними по боксу.
Кажется, первый раз в жизни Башмаков растерялся. Стоит и молчит, не знает, что делать. Сказать правду, признаться, что вовсе не он вчера выступал – вроде бы подведёт он тогда сержанта Модестова, да и спортивной славы батальону тогда не видать. Один позор. Не сказать правду – тоже плохо.
– Да вы не бойтесь, – говорит лейтенант, – противник у вас сегодня не очень сильный. Всего второй разряд.
Вздохнул Башмаков.
– Ладно, – говорит, – едем.
Вернулся он в этот вечер поздно, уже перед самым отбоем.
– Ну как? – спрашиваем, а сами смеёмся.
– Ничего, – спокойно отвечает Башмаков. – Всё в порядке. Победил.
– Как победил? Ты?
– Я, – говорит Башмаков.
Не поверили мы. Но на следующий день в газете читаем: «Победа в легчайшем весе была присуждена рядовому Башмакову, поскольку его противник не смог явиться на соревнования. Теперь победителю предстоит встретиться с перворазрядником Зайцевым».
– Вот, – радостно говорит сержант Модестов, – наш батальон и прославился.
– Неизвестно, что ещё дальше будет, – говорит Башмаков.
– Это верно, – говорим мы, – неизвестно.
Вечером снова отправился Башмаков на соревнования.
В спортивном зале начал переодеваться, лейтенант – начальник физической подготовки – посмотрел на него и говорит:
– Что то вы мне в прошлый раз повыше ростом казались…
– Возможно, – говорит Башмаков, а сам на своего противника смотрит.
– И в плечах вроде бы пошире были, – печально говорит лейтенант.
– Тоже возможно, – говорит Башмаков.
– Ладно, – говорит лейтенант. – Идите.
Пошёл Башмаков на ринг.
Что там было – об этом нам никто не рассказывал. Настроение, говорят, не то, чтобы рассказывать.
Только дневальные утверждали, что Башмаков не спал всю ночь, ворочался на своей койке, охал и бормотал:
– Чтобы я свою фамилию ещё когда нибудь кому нибудь зачем нибудь одолжил! Да никогда в жизни!
Но больше всех пострадал в этой истории сержант Модестов. Был сержант, а стал рядовой Модестов. Разжаловали его. Недаром говорят – спортивная слава переменчива.